Книга Азраила

– Хоть кто-то из нас должен так думать. А помнишь наш поход в Эканусе? Ты думала, что мы заблудимся, потому что ты не умеешь определять дорогу по компасу. Это одно из моих любимых воспоминаний, даже несмотря на передрягу, в которую я попала, когда пыталась накормить диких животных. – Она рассмеялась, прикрыв рот рукой. – Я так благодарна за свободу, которую ты мне дала.

Она улыбнулась мне, но я почувствовала, как моя собственная улыбка померкла. Мы нечасто говорили о моей жертве – о том, что я отдала, чтобы она могла жить. Мы не любили думать о том, какой ценой ей досталась свобода, и эти разговоры неизбежно заканчивались ссорой. Ей не нравились Каден, Тобиас и Алистер. Она не понимала власти Кадена надо мной, а я не хотела, чтобы она чувствовала себя виноватой. Я жила для нее, страдала за нее, и ни на минуту не жалела о своем выборе.

– Да, и тебе всего-то пришлось почти умереть, – попыталась пошутить я, когда официантка вернулась с нашими напитками и закусками.

Габби размешала свой салат, полив его заправкой.

– Я серьезно. Я довольна своей работой и своей жизнью. Я хочу этого и для тебя.

Мой желудок заныл. Я знала, к чему все идет.

– Габби…

– Что? – невинно спросила она, сосредоточившись на салате. – Я просто говорю…

– Я не могу уйти и не хочу ссориться с тобой из-за этого, – оборвала я ее строгим голосом. – Ты знаешь это, и ты знаешь, что я ненавижу об этом говорить.

Она покачала головой, опуская вилку.

– Ты когда-нибудь пыталась?

– Габби. Серьезно. Я не могу. Ты хоть понимаешь, что это значит? Он полностью мной владеет. Помнишь, что ты только что сказала о твоей жизни? За это пришлось заплатить – заплатить цену, о которой ни одна из нас не любит говорить.

– Я это знаю.

Ее голос был мягок, но в нем звучал наш семейный характер. Она не обладала моей силой, но могла быть дерзкой, особенно когда дело касалось близких. Под ее кожей, как и под моей, горел огонь. Разве что в моем случае это было буквально.

– Но…

Я опустила вилку и положила голову на руки.

– Нет никаких но, Гэбс. Он мной владеет. Я не знаю, как сказать это еще яснее.

– Никто тобой не владеет.

Я почувствовала, как во мне просыпается Иг’Моррутен. Мои глаза вспыхнули, и я увидела красные огоньки, отражающиеся в солнцезащитных очках на ее голове.

– Владеет, и во всех смыслах. Мы можем притворяться, что две последние недели – обычные будни, где мы идеальные сестры, которые заплетают друг другу косички, ходят в клубы и красят ногти. Но правда в том, что это не так. Мы обе погибли много веков назад в этой проклятой пустыне. Хочешь ты этого или нет, но мы другие. Я другая.

Моя сестра не шелохнулась. Она не боялась и знала, что я никогда не причиню ей вреда.

– Ты не можешь винить меня за то, что я желаю тебе счастья. Я хочу, чтобы в твоей жизни было хоть что-нибудь нормальное – что-то помимо тех жалких подачек, которые он бросает, чтобы держать тебя в узде.

– Габби. Это не какой-то фильм, в котором все живут долго и счастливо. Этот мир не мой и никогда таким не был. В моем нет ни цветов, ни ласковых слов, ни сладких обещаний. Мой мир жесток, реален и неизменен.

Она покачала головой, волны ее волос качнулись в такт.

– Ты думаешь, я не понимаю, что происходит, даже если ты мне не говоришь? Я видела синяки. Ты не спишь, ворочаешься каждую ночь. Ты все время настороже. Я вижу, как ты смотришь на двери и окна, как ты ведешь себя, когда мы выходим из дома. Я вижу, как ты вздрагиваешь, когда кто-то тебя касается. Почему бы тебе не дать отпор? У тебя есть навыки и силы. Почему ты позволяешь ему…

– Остановись!

Я ударила руками по столу, отчего вся терраса затряслась. Я знала, что стол раскололся от удара, но скатерть скрыла трещину. Несколько человек замерли и уставились на нас. Те, кто сидел внутри здания, не заметили суматохи – шум голосов заглушил грохот. Я крепко закрыла глаза, желая успокоиться.

– Посмотри… – Я подняла глаза и посмотрела на Габби, положив свою руку на ее ладонь. – У меня есть все, чего я могу пожелать. Деньги, одежда, которую ты так любишь одалживать, возможность мгновенно отправиться в любую точку мира. Тебе же понравились наши каникулы, верно? Ты сама это сказала.

– Ты говоришь только о материальных вещах, Ди. Это не все.

– Мне этого достаточно.

Габби высвободила свою руку из-под моей и вытерла со щеки слезу.

– Ты отказалась от всего ради меня, и теперь ты навсегда связана с кем-то, кто никогда не будет любить тебя и никогда не будет заботиться о тебе. Он видит в тебе всего лишь инструмент, оружие.

– Я знаю, но все эти вещи – любовь и забота – не для меня.

У меня заболело сердце. Я никогда об этом не говорила, но я знала, что Каден не любит меня, и я не люблю его. Габби хотела для меня только лучшего – того же, чего я желала для нее, – и это разбивало мне сердце.

– Эй, посмотри на меня.

Когда она подняла на меня взгляд, я продолжила:

– Я не жалею об этом, понимаешь? Ни секунды. Я бы тысячу раз отдала свою жизнь за тебя.

– Но ты не должна.