Книга Балтиморов

Тетя Анита умерла мгновенно. Фургон, сбивший ее, не остановился. Никто ничего не видел. Во всяком случае, ничего такого, что могло бы помочь полиции — у нее не было ни единой зацепки. После наезда Вуди бросился к ней, пытался ее оживить, но она уже не дышала. Осознав, что она умерла, он завыл, прижимая ее к себе. Патрик в смятении стоял на тротуаре.

Среди тех, кто стоял у могилы, не было ни Патрика, ни Александры. Патрик не приехал потому, что все произошло у его дома, а Александра — чтобы присутствие кого-то из Невиллов на похоронах не вызвало скандал.

Вуди наблюдал за нами издали, спрятавшись за деревом. Мне сперва показалось, что он не пришел. Все утро я пытался ему дозвониться, но тщетно, его телефон был выключен. Я заметил его силуэт, когда церемония подходила к концу. Узнал его сразу, даже издалека. Гости как раз направлялись к парковке: всех пригласили в дом в Оук-Парке на поминки. Я стал незаметно пробираться в глубь кладбища. Вуди увидел, что я иду к нему, и бросился бежать. Я помчался за ним. Он прибавил ходу, и мне пришлось скакать как полоумному среди могил; ботинки скользили по грязи. Поравнявшись с ним, я хотел схватить его за руку, но потерял равновесие и увлек его за собой. Мы оба повалились на землю и покатились по мокрой жухлой траве.

Он вырывался. Он был несравненно сильнее меня, но я в конце концов уселся на него верхом и схватил его за шиворот:

— Твою мать, Вуди! Хватит уже херней страдать! Ты куда провалился? От тебя три дня ни слуху ни духу. И на звонки не отвечаешь! Я думал, ты умер!

— Лучше бы я умер, Маркус.

— Тебе не стыдно такую чушь нести?

— Это я ее убил!

— Да не убивал ты ее! Это несчастный случай.

— Маркус, оставь меня, пожалуйста!

— Вуди, что случилось в тот вечер? Что ты делал у Патрика?

— Мне надо было с кем-то поговорить. А кроме него, было не с кем. Когда я поднялся к нему в квартиру, то понял, что у него свидание на День святого Валентина. Цветы, шампанское. Уйти он мне не дал, сказал, чтобы я немножко подождал. Я понял, что его гостья спряталась где-то в комнатах, пока я не уйду. Мне сначала это все показалось даже забавным. А потом я увидел на кресле в гостиной ее пиджак. У него в гостях была тетя Анита.

Я не верил своим ушам. Значит, слухи, гулявшие по Оук-Парку, были правдой. Значит, тетя Анита ушла от дяди Сола из-за него.

— Но что такого случилось, что ты понесся к Патрику в одиннадцать часов вечера? Ты не все мне сказал, я же чувствую.

— Поссорился с Гиллелем. Чуть не подрались.

Я никак не мог себе представить, чтобы Вуди с Гиллелем могли поссориться и тем более подраться.

— А из-за чего поссорились?

— Не из-за чего, Маркус. А теперь оставь меня в покое. Мне надо побыть одному.

— Нет, я тебя одного не оставлю. Ты почему мне не позвонил? Почему ты сказал, что тебе не с кем было поговорить, кроме Патрика? Ты же знаешь, я всегда с тобой.

— Ты всегда со мной? Да неужели? Все уже давно не так, Маркус. Мы дали друг другу клятву в Хэмптонах, помнишь? Что мы все отказываемся от Александры. Ты эту клятву нарушил, Маркус, ты предал всех нас. Предпочел Банде девушку. Думаю, в тот вечер ты ее трахал. Всякий раз, когда ты ее трахаешь, всякий раз, когда ты к ней прикасаешься, ты предаешь нас, Маркус.

Я изо всех сил старался делать вид, что ничего не слышу.

— Я тебя не брошу, Вуди.

Он решил избавиться от меня силой. Молниеносным жестом сдавил мне пальцами гортань, перекрыв дыхание. Я покачнулся, он высвободился из моей хватки и встал, оставив меня кашлять на земле.

— Забудь меня, Маркус. Я больше не имею права жить на свете.

Он кинулся бежать, я за ним, но успел лишь увидеть, как он садится в машину с коннектикутскими номерами. Машина быстро скрылась из виду. За рулем была Коллин.

Я вернулся к дому Балтиморов. Кое-как припарковался: вся улица была заставлена автомобилями гостей. Заходить не хотелось. Во-первых, не стоило появляться на людях потным и в перепачканном грязью костюме, но главное, не было никакого желания смотреть на безнадежно одиноких дядю Сола и Гиллеля в окружении сочувствующего люда, всей этой публики, что с набитым ртом повторяет заученные фразы («Время все лечит…», «Нам будет ее не хватать…», «Какая трагедия…») и немедленно кидается к столу, боясь, что ей не хватит птифуров и десертов.

Я с минуту посидел в машине, глядя на спокойную улицу. В голове теснились воспоминания. И тут появилась черная «феррари» с номерами штата Нью-Йорк: Патрику Невиллу хватило наглости приехать. Он остановился у противоположного тротуара и на миг затаился в машине. Меня он не видел. В конце концов я вылез и в бешенстве направился к нему. Заметив меня, он тоже вышел. Выглядел он ужасно.

— Маркус, — произнес он, — хорошо, что я вижу кого-то, кто…

Я не дал ему закончить фразу и приказал:

— Вон отсюда!

— Маркус, подожди…

— Убирайтесь!

— Маркус, ты не знаешь, что произошло. Позволь я объясню…

— Убирайтесь! — заорал я. — Убирайтесь, нечего вам тут делать!