Книга Бекерсона

Между прочим, это имя, Вальтер Левинсон, произошло от малоупотребительного в средние века имени Либвин или Левин, то есть сын Либвина. Насколько ему известно, это имя укоренилось в вестфальском, а может, и во франкском (?) языках.

В другом месте было сказано: я убил Йона Кремера, чтобы все знали: я его задушил и хотел бы, чтобы это было известно. И далее: наверное, его стоило бы застрелить, но я должен заметить, к счастью (?), это оказалось ненужным. Я уже договорился о встрече, как поклонник и коллега. Получается любопытный разговор — об интеллектуальной собственности. Я обращаю внимание гроссмейстера на некоторые вещи, говорю ему, что с удивлением обнаружил в его текстах собственные мысли. Он все отрицает, становится невыносим, выпроваживает меня из дома: пуская в ход рукоприкладство, набрасывается на меня — и это больной человек… К сожалению, не в силах сдержаться, я приближаюсь к нему, хватаю его за плечи и поворачиваю, уже не отдавая себе отчета в своих действиях. Потом все кончено, это оказалось легче, чем казалось вначале, вдобавок ко всему степенного джентльмена еще вырвало. Мне самому мерзко и противно, мой костюм перемазан, я его уже больше никогда не надену… Под влиянием этого фрагмента текста у него закралось подозрение, что Б. все это придумал. Вполне возможно, что он появился лишь в тот момент, когда у Кремера начался приступ. А может, даже этого не было и он прочел обо всем в газете. Потом накатившая ненависть заставила его выдумать этот визит, в результате он, может быть, вовсе не убил Кремера, а лишь намеревался совершить это деяние, с еще большей категоричностью утверждая, что его «второе я», книга Левинсона, подвергло его удушению и уничтожению. Кто бы стал возражать?! Вследствие чего несчастный случай он, может быть, изобразил в виде мнимого преступления, причем он (Левинсон) испытывал лишь грусть от того, как здесь была осквернена память о человеке (Кремере), что, впрочем, вполне было созвучно подлинному и последнему намерению Бекерсона и, между прочим, оказалось еще одним аргументом в пользу того, чтобы навсегда забыть о злополучной книге.

Некоторое объяснение истоков ненависти Бекерсона давал еще один фрагмент книги, в котором автор дошел до утверждения, что уже связанный с книгой Левинсон (то есть сам Бекерсон) фактически сочинил кремеровские книги. Утверждалось, что, мол, Кремер лишь позаимствовал, а по сути дела выкрал «свои» идеи у Бекерсона, что, кстати сказать, могло произойти в любое время при участии издательств, действующих на кооперативной основе, поскольку ими управляла мафия, ориентированная на коммерческий успех. Соответственно мафиозные круги якобы передали его (Бекерсона) тексты непосредственно Кремеру, чтобы тот, внеся незначительные изменения, переписал их и сфальсифицировал. Сколь глубокой должна была быть ненависть, чтобы в итоге возникла столь безумная конструкция. Наряду с этим, впрочем, не без удовольствия, он, Левинсон, прочел кое-что любопытное о самом себе. Некоторые мысли и наблюдения действительно оказались точными и весьма тонкими. Например, замечания Бекерсона о его, Левинсона, увлечении парусным спортом, описания воды, парусных судов, субботних регат. Весьма удачным показался ему и прием насчет сведения счетов с жизнью непосредственно на Альстере.

По сути дела, своеобразное произведение он в итоге назвал «Книга Бекерсона». Причем ему сразу стало ясно, что ее никто и никогда не прочтет. Характерно, что место для титра оставалось незаполненным, словно В.Л. никак не мог определиться в этом отношении. Правда, набросок титула был слегка обозначен на верхнем приправочном листе. В любом случае Бекерсон не желал связывать себя окончательным решением, так что название «Книга Бекерсона» фактически придумал сам Левинсон. Крупными прописными буквами он написал это вначале наискось, а затем в шутку красивым изящным почерком поставил имя автора: Вальтер Анхойзер, он же Бекерсон, он же В.Л.