Книга Белого

Я понял, что начинаю сходить с ума, когда увидел женщину во всём чёрном, но на красных каблуках, которая двигалась вперёд спиной. Я поражённо глядел на неё, размышляя: «И такие чудеса бывают весной перед началом гражданской войны». Как только женщина увидела меня своей затылочной парой глаз, она побежала за мной, цокая своими каблуками. Только добежав до самого порта, я понял, что никого не было вокруг.

– Я схожу с ума, – произнёс я вслух и тут же с этим смирился.

Однако, была и другая сторона у этого моего несчастия – я меня появилась девушка – и состояла она не из резины, а из настоящего мяса, крови, мускулов и костей. Я называл её «Дьяволица» – прозвищем, которое она доказывала чуть ли не каждый день, заходя к нам с К в гости на чашечку кофе; и пока К хлопотал на кухне, возвышала меня до небес.

Мы познакомились с ней во «Французском баре», в котором оны была единственной француженкой – все остальные оказались японцами, которых она на дух не переносила. Это – была самая крупная и самая невероятная из моих удач. Но, спустя месяц, когда моё душевное здоровье окрепло и я перестал видеть пятиногих и трёхголовых чудовищ на улицах Шестого посёлка, что у порта – Дьяволица не казалась мне больше привлекательной – она просто-напросто наскучила мне. А позднее, выяснилось что с самого момента нашего знакомства, она постоянно изменяла мне с К, когда я был слишком занят работой; а так же с целой дюжиной мужчин, о существовании которых я и не подозревал ранее до того, как одного за другим обнаруживал их в постели с ней. Она рассказывала мне о них целый час, пока мы сидели во всём том же «Французском баре». Я схватил метлу, которую на время покинула старуха-уборщица и, выкрикивая самые оскорбительные ругательства на всех известных мне языках, я вышвырнул её оттуда и сказал напоследок, что если ещё хоть раз её увижу – то убью; за то, что она разбила мне сердце.

Впрочем, я был даже доволен. Но депрессия всё равно не обошла меня стороной. Я заперся у себя в комнате и не выходил оттуда четыре дня и четыре ночи, не в силах написать ни слова. Зэ дейс энд найтс ол ай ду ис дриминг (Днями и ночами – всё, что я делаю – сплю (мечтаю) – анг.). В этот короткий период моей жизни – меня не посещал даже К, который рассердился на меня за то, что я лишил его возможности встречаться с Дьяволицей, которая даже разговаривать не хочет с теми, кто имеет ко мне хоть малейшее отношение.

Тем временам, в городе началась цивил вар (гражданская война – англ.).

Первыми под огонь попали иностранцы, который штурмом взяли все корабли, стоявшие в порту и бросившиеся в плаванье по реке. Самые грозные их враги садились на лодки и пытались взять корабли приступом – чтобы покончить с ними. Но отважный предводитель иностранцев, выкрикивая: «Донт гивап зэ щип (Корабль не сдавать! – анг.)!», выговаривая «щип», как «щит» – смог отбиться от надувных лодок обезумивших маньяков.

О гражданской войне было слышно изо всех углов. Это можно было увидеть на каждой улице. Ещё вчера – мы жили спокойной жизнью. А сегодня – пороховая бочка, на которой мы сидели почти полгода – наконец-то, взорвалась.

И в то же время – это были самые романтические, самые весёлые и дикие времена. Здесь не было места скуке – все были заняты спасением своих бессмысленных жизней. Это походило больше не на войну всех со всеми – а на карнавал – на спектакль с сотнями и тысячами актёров. Хоть и смерть, и раны здесь – были настоящими. Смерть была королевой этого бала и вероятность умереть в ближайшие десять секунд – превышала планку в 80%.

Первым, что я сделал выйдя из комнаты по той причине, что моя квартира загорелась, была кража кастрюли из разгромленного магазина. Я хотел её купить – но не смог, так как продавец, пробивавший товар лежал на полу с перерезанным горлом. Кастрюлю я положил в рюкзак, который успел вытащить из горящего дома и в котором держал черновики своих работ.

Я отправился искать К, накануне, ушедшего куда-то. Моя фигура всем остальным казалась привидением, поскольку даже происходившая прямо передо мной перестрелка нисколько не задела меня – шальная пуля пролетала меня стороной.

Весь город горел.

Спустя пять часов – я нашел К на правом берегу; он стоял на том самом месте, где год назад был обнаружен труп девушки, которую К называл «Машенькой». К смотрел вниз, на асфальт, не подымая на меня глаз. Лишь, когда я подошел к нему вплотную, он еле проговорил одной только верхней губой:

– Помнишь, как мы сидели с тобой в той кофейне: играл красивая музыка и я рассказывал тебе всё, что знаю о ней.

– Да, – только и ответил я.

– Я сказал не всё.

– И что же ты не сказал?

Он поднял глаза к небу и закатил веки:

– Что это я похитил её; порезал, избил, изнасиловал – а после – убил.