Книга белой смерти

– Засунь все это в задницу! Если тебе придет какая-нибудь мысль, я хочу ее выслушать. Лично я буду признателен твоему вкладу. – Робби уставился вдаль. – Потому что, скажу честно, я считаю, что СИЭ хороша, но не так хороша, как тогда, когда в ней работал ты. Ты всегда находил новый ракурс, который, кроме тебя, не видел никто. Возьмем, к примеру, Йемен…

– А что случилось в Йемене? – встрепенулась Сэди.

– Да так, ничего, – отмахнулся Бенджи.

– Ну да, такое ничего, что человек получил благодарность от высшего руководства ЦКПЗ. Бенджи выявил вирус MERS-CoV.

Почти десять лет назад ученые впервые столкнулись с вирусом MERS-CoV, вызывающим респираторные заболевания, похожие на те, причиной которых является коронавирус SARS. Он возник ниоткуда в городе Атак. Смертность составила свыше сорока процентов. Болезнь была не самой страшной – пальма первенства тут принадлежала лихорадке Эбола и другим геморрагическим лихорадкам, – но задыхаться, когда у тебя отказывают внутренние органы, тоже не подарок. Робби прибыл на место, чтобы сдержать распространение заболевания, а Бенджи со своей командой присоединился к группе специалистов ВОЗ, которые пытались понять, откуда, черт побери, все это появилось. Считалось, что коронавирус SARS пришел от летучих мышей, от которых, в свою очередь, заразились виверры, а уже от них вирус в 2002 году в китайской провинции Гуандун перескочил к людям. И Бенджи предположил, что MERS также является зоонозом. Чутье его не подвело: разносчиком болезни были верблюды. А точнее, верблюжья моча.

Увидев на лице Сэди изумление, Бенджи попытался объяснить все это, но Робби уже хохотал так, что у него заблестели глаза. Бенджи также усмехнулся, но затем предостерегающе махнул рукой.

– Эй, эй, это не смешно…

– Нам пришлось говорить им, Бенджи, чтобы они не пили верблюжью мочу!

– Хорошо, но давай вспомним, что у бедуинов это народное средство, и своя доля правды тут есть. Исследования университета Джидды показали, что в верблюжьей моче содержится PMF701 – кстати, как и в верблюжьем молоке. Наноботы извлекли эти микрочастицы и установили, что они помогают бороться с онкологией и некоторыми заболеваниями кожи.

Как оказалось, вот откуда был родом MERS.

– Да я не… – давясь от хохота, закашлялся Робби. Он вытер глаза. – Я смеюсь не над тем, что бедуины пьют мочу… то есть это, конечно, тоже прикольно, потому что, блин, вы можете себе это представить? Господи, твою мать, какой вкус! Но нет, я подумал об этих чертовых… – И снова начался хохот, неконтролируемые судороги, как бывает, когда кто-то пытается сдержать смех в церкви или на похоронах. – Я подумал о плакатах. О долбаных плакатах!

Плакаты.

Черт возьми, плакаты! Всемирная организация здравоохранения в рамках просветительской кампании облепила весь Аравийский полуостров плакатами, разъясняющими, почему не надо пить верблюжью мочу.

– Симпатичный мультяшный верблюд, – шмыгая носом, продолжал Робби, – и моча, градом пуль летящая в стакан. Типа: «О, прошу прощения, я сейчас подставлю пустой стакан верблюду под член и наберу пенящуюся пинту!» Господи Иисусе, какая жизнь, блин!

– Какая жизнь, – улыбаясь, кивнул Бенджи.

Однако улыбка его получилась пустой. Плакаты и правда были смешные; тут Робби был прав. И все же культурные традиции – штука тонкая; нужно относиться к ним с уважением, нужно сохранять и оберегать заведенный уклад жизни. Но когда обычаи становятся вектором распространения заболеваний, с ними приходится бороться.

Взять, например, мясо диких африканских животных. Охотники и браконьеры убивают в Старом Свете приматов, слонов, карликовых гиппопотамов – и три четверти инфекционных заболеваний относятся к зоонозам. Неряшливый охотник или мясник пачкается кровью животного, его слюной, испражнениями, семенем, и время от времени обитавшая в животном зараза видит биологический соблазн перескочить на человека. И тогда остается только надеяться, что этот человек не заразит других.

Итак, Бенджи старался, насколько это было в его силах, предотвращать это. Однако что он мог сделать? Культурные традиции – это культурные традиции, а деньги – это деньги. Изменить уклад жизни очень непросто. Бенджи вспомнил, как охотился вместе с одним конголезцем, который за один день убил столько макак, что казалось, у него за спиной висело целое их обширное семейство. «Мы едим всё, что шевелится, – сказал охотник Матесо. – Этому мы научились во время войны. Можно есть личинки, можно есть крыс, можно есть все, что ползает в траве и лазает по деревьям». По его словам, на рынке за одну обезьянью тушку можно было выручить семь тысяч конголезских франков – около пяти американских долларов.