Книга будущих адмиралов

Видяев и Колышкин остались на мостике «щуки». Решили погибнуть вместе с лодкой. Невыносимо трудно было покинуть обречённого друга подводный корабль, так долго и так честно исполнявший свой долг перед людьми.

Котельников хорошо знал Видяева, они вместе плавали на Д-3 к берегам Гренландии. Знал хорошо и Колышкина. Страдая от мысли, что сейчас вот придётся выпустить в «щуку» торпеду, убить свой же советский корабль, он думал, как заставить двух командиров перейти на борт «крейсерской».

Котельников повторил приказ Военного совета флота. Добавил от себя: К-22 не тронется с месте без командира дивизиона и командира подводной лодки.

Колышкин и Видяев тоже знали характер Котельникова. Разумное напоминание вывело их из оцепенения. Дальнейшее промедление могло погубить оба экипажа.

Спуская кормовой флаг, Видяев плакал. С обнажёнными головами стоял экипаж «щуки» на палубе К-22. Сначала Колышкин, а затем Видяев перешли на борт двадцать второй. Палуба дрогнула – в «щуку» пошла торпеда. В пламени, в дыму, в водяном смерче исчезла Щ-421.

В Екатерининской гавани Полярного К-22 двумя выстрелами известила базу о потопленных ею в походе транспортах врага. Потом, подняв позывные Щ-421, выстрелила ещё раз – доложила о последней победе «щуки», о которой сама «щука» доложить не могла.

«СЧИТАЙТЕ КОММУНИСТОМ!»

…В часы, когда Щ-421 шла под парусом, когда каждый самолёт в небе мог оказаться гибельным для экипажа, партийное бюро разбирало заявления о приёме в Коммунистическую партию. Тот, кто ещё не был коммунистом, хотел стать им.

Почему на войне люди очень часто просили принять их в партию именно в труднейшее время, в такое, когда всё вокруг грозит гибелью?

Ответить на этот вопрос можно так: человеку не всё равно, как умирать. Это чувство заложено в нём самой природой, воспитано на протяжении всего существования рода людского. Так же как чувство уважения к старости и чувство заботы о детях. Ещё в древние времена достойная смерть охотника в борьбе с хищным зверем вызывала не уныние у оставшихся жить, а, несмотря на печаль и горе, желание быть сильными и побеждать…

Каждый день войны прерывал тысячи жизней. Умирать никто не хотел, но вероятность смерти так или иначе, рано или поздно – допускал каждый. И чувство достойной смерти было обострено у воинов. Обострено, с одной стороны, близостью и возможностью смерти, с другой стороны, сознанием правоты и величия своего дела и дела всего великого советского народа, борющегося со страшным зверем – фашизмом…

Борьбу с фашистами возглавляла Коммунистическая партия, она была главной силой человечества в жестокой борьбе, поэтому-то тот, кто был заодно с партией, считал необходимым в грозный час принадлежать к великому коммунистическому братству.

Ещё: в грозный, смертельный час в настоящем человеке вся его воля, все его силы выступают на преодоление смертельной опасности. И вот в приливе невероятной энергии, в надежде преодолеть опасность, отбросить смерть и в конечном итоге победить врага человек чувствует себя вправе назваться коммунистом – человеком, который должен и может сделать теперь больше, чем другие.

За примером мы обратимся к подводной лодке С-56. Её жизнь на море в чём-то исключительна. Прежде чем начать боевую работу в составе Северного флота, она совершила переход из Владивостока в Мурманск – прошла 17 тысяч миль в Тихом и Атлантическом океанах, в девяти морях: Японском, Охотском, Беринговом, Карибском, Саргассовом, Северном, Гренландском, Норвежском и Баренцевом. Но для наших рассуждений мы возьмём случай из её деятельности, характерный и для многих других лодок. Иначе нельзя, из исключительного не позволяется делать общего вывода.

Григорий Иванович Щедрин, командир С-56, ныне Герой Советского Союза, вице-адмирал, рассказывает о том памятном походе:

«Февраль здесь самый штормовой месяц в году. Он и на этот раз ревниво оберегает свою репутацию. Восемь суток подряд ревёт буря. Море как кипящий котёл. Даже на тридцатиметровой глубине лодку кренит на восемь-десять градусов на борт.

В один из дней ветер достиг ураганной силы. Пришлось отойти от берега. Громадные волны перекатывались через мостик. Верхние вахтенные привязались бросательными концами к тумбе перископа. Ударами волн вдребезги разбиты стёкла в ограждении рубки. Смыло за борт ночной прицел. В довершение всего понизилась температура воздуха. Лодка начала обледеневать.

Но вот погода улучшилась. Вчерашние сутки провели у берега в поисках противника. Море стало спокойнее. Однако конвои не идут.

А ранним утром встретились не с теми, кого искали. Нас обнаружили противолодочные корабли. Первая серия бомб взорвалась над нами около шести часов утра. И вот уже двенадцать часов команда стоит по готовности номер один».