Книга будущих адмиралов

Коммунисты-большевики были партией рабочего класса, его авангардом, передовым отрядом. А эсеры? Они были партией сельской и городской мелкой буржуазии, авангардом, передовым отрядом кулаков, держателей мастерских, лавок и других мелких собственников. Эти мелкие собственники своими врагами считали крупных капиталистов и помещиков, разорявших их, дразнивших недосягаемыми богатствами, поэтому боролись с ними и были заинтересованы в свержении царя, в революции. И получалось, что в некоторых эпизодах борьбы с самодержавием и эсеры и большевики шли рядом, хотя конечная цель партий не могла быть одинаковой. Посуди сам, разве эсеры могли согласиться с таким важнейшим делом большевиков, как ликвидация частной собственности? Были разными и методы борьбы. Большевики всегда осуждали террор, были за массовые выступления трудящихся, ведь на место убитого царя или министра тут же, как на пружине, выскакивал новый царь или министр. А эсеры террор выбрали для себя главным средством. В их партии была «Боевая организация» – специально для убийства политических деятелей и государственных чиновников высокого ранга. Во главе её стоял один из создателей партии, Азеф. Эсеры убили – бомбами, из пистолетов – много царских министров и губернаторов. Большое количество террористов за эти убийства попало в тюрьмы, на каторгу и виселицу. Убийство губернатора – событие, о котором люди долго говорят, долго помнят его. Естественно, что эсеры в этих разговорах окружались ореолом мучеников и борцов за народ. Партия приобретала авторитет, хотя убийства никаких выгод народу не приносили, наоборот, после террористических актов полиция и жандармерия ещё свирепее стояли на страже законов.

Раз уж мы коснулись террора социалистов-революционеров, нельзя не сказать, что в 1918 году они убили видных деятелей нашей партии В. Володарского и М. Урицкого, и в Ленина стреляла эсерка Ф. Каплан…

Бывает же так чудно, Азеф, главарь террористов, как раскрылось впоследствии, был на службе царской охранки. Он дважды выдавал жандармам свою организацию и несколько раз – отдельные отряды, выдал даже целый эсеровский съезд в Харькове, а своими сообщениями предотвратил убийство министра внутренних дел в 1906 году и убийство царя – в 1907-м. Центральный комитет эсеров приговорил предателя к смерти. Однако Азеф улизнул за границу… В одном из стихотворений Маяковский писал: «ночь чёрная, как душа Азефа».

Мы с тобой, дорогой читатель, несколько увлеклись рассказом о партии эсеров. Министры в Зимнем дворце, верно, десять раз уж прочитали ультиматум, нам пора возвращаться на площадь, где вот-вот начнутся последние события. Но ещё несколько слов о Временном правительстве. В него входило 16 министров, из них только шесть были представителями буржуазии, как миллионер, владелец сахарных заводов, министр иностранных дел Терещенко, остальные же десять были «социалистами» – кадеты, эсеры и меньшевики. Берём в кавычки социалистов, потому что за семь месяцев, прошедших после свержения царя, они «не успели» ни дать землю крестьянам, ни 8-часовой рабочий день рабочим и не кончили войны. Наоборот, были за её продолжение до победного конца. 10 министров-«социалистов» своим присутствием в правительстве маскировали министров-капиталистов, закрывали их от гневных глаз народа. Вот и в толпах людей, окруживших Зимний дворец, нет-нет да и раздавались голоса сомнения: «Братцы! Как же это мы… Там ведь наши товарищи по партии. Я эсер – и там эсеры. Я меньшевик – и там меньшевики. Нехорошо получается. На своих со штыками!» Будь Временное правительство из одних капиталистов и помещиков, разве спорила бы команда на эсминце «Самсон» – идти или не идти в Петроград?..

Но большевики были большевиками не только но названию. За ними шло большинство народа, зная или чувствуя, что правда у большевиков.

НАЧАЛО ШТУРМА И ПОБЕДА

Временное правительство отклонило ультиматум. А до этого было вот что.

«К «Авроре» подошла шлюпка, – рассказывает А. В. Белышев.– Связной Военно-революционного комитета передал распоряжение. В девять часов вечера Временное правительство должно сдаться. В случае его отказа над Петропавловской крепостью появится красный огонь. Это будет сигнал «Авроре» дать условный выстрел, возвещающий начало штурма Зимнего дворца.

Я отправился на бак, там у шестидюймового орудия стояли вахтенные комендоры. Напряжение всё усиливалось. С берега доносилась стрельба. А Петропавловская крепость не давала о себе знать. Уже тридцать пять минут десятого, а красного огня всё нет… Но вот во мгле за мостом показался огонь. Был 21 час 40 минут. Я отдал команду:

– Носовое, огонь! Пли!

Мелькнула вспышка выстрела, покатился грохот над Невой, над набережными, над площадью Зимнего дворца. Мы прислушались. В ответ на выстрел послышалось громкое «ура!». Это наши пошли на штурм. Я отдал приказ зарядить орудие боевым снарядом: мало ли что…

И вот стало тихо.

– Прожекторы живо!