Книга чародеяний

— Не лезь в дела моего брата, — Адель почувствовала, как больно ударили по ней эти слова, но она не могла позволить себе сдаться. — Не о нём речь. Может, меня никто и не любит, это моё дело, а вот ты…

— Не кричи…

— Почему бы это?

— Например, потому что нас могут найти, — вмешался Милош, нехотя открывая глаза. Адель обратила внимание, что он и в самом деле задремал или, по меньшей мере, его сморило от слабости, но не извиняться же теперь — и вообще, пусть разберётся со своими проблемами. С одной проблемой, визгливой такой. — Дорогие дамы, я вас безмерно уважаю, но время для ссоры вы выбрали не самое лучшее.

Он избегал говорить о Лауре, а Лаура избегала это замечать. Она бы так и так не заметила, ослеплённая светлым чувством. И с чего она вообще решила, что это взаимно?.. А её никто не разубедил, вот с чего… Что ж, пускай мучается, так даже лучше. Адель хмыкнула и отвернулась.

— Ни за что, ни про что обидела сразу двоих, — еле слышно сказала Лаура. — Я бы прокляла тебя, только ты уже проклята…

От необходимости отвечать ещё и на это Адель избавил шум из-за двери. Когда на пороге появились брат с Берингаром, она даже слегка расстроилась: некого было убить. Они коротко доложили, что сделали всё, чтобы замаскировать случившееся — свидетелей не обнаружилось, а ливень скрывал и звуки, и запахи, и вообще всё, что было доступно человеческому глазу. Спать всё же решили в общей комнате, на всякий случай. Писарь уже лежал здесь, Лаура преданно сидела рядом с Милошем… Адель из последних сил заставляла себя заснуть. Она лежала, положив голову на колени брата, и слушала их с Берингаром негромкий разговор, а из мыслей всё не шли обидные слова Лауры. Обидные вдвойне, оттого что правдивые.

— В следующий раз постарайтесь обойтись без крови, — вполголоса говорил Берингар. Последнее время он общался с Арманом, как с равным, и это всех устраивало. — Полагаю, этот следующий раз рано или поздно наступит, а нам не помешало бы узнать, кто именно нас ищет и зачем.

— Ищет и находит, — голос брата казался ещё тише. — И что потом? Вряд ли они расскажут так просто. Пытки?

— Иногда приходится идти на меры. Конечно, мне бы не хотелось до этого доводить, но лучше так, чем ждать, пока нас действительно перебьют.

— Милош будет в порядке, — зачем-то сказал Арман. — Мы все будем. Наверное… Бер…

— Да?

— Сестра не ранила тебя?

Адель подобралась, не открывая глаз. Она напрочь забыла о том случае и, само собой, напрочь забыла извиниться. Не по своей воле — этого хотел брат.

— Нет, — спокойно ответил Берингар. — Никто не пострадал.

— Мне жаль, что это происходит, но ты ведь знал…

— Мы знали все втроём. Близится ведьмина ночь…

Больше её имя не упоминалось. Арман и Берингар говорили о многом — о преследователях, о возможных врагах, о книге, о планах на будущее, в том числе на ближайшее. Они опасались, что из-за раны Милоша придётся задержаться в пути, однако зря: стрелок поднялся раньше всех, бодрый и весёлый, и заверил, что всё прекрасно. Судя по его виду и состоянию, это действительно было так, и группа отправилась разыскивать экипаж подороже, чтобы в должном виде предстать перед госпожой дю Белле — госпожа посол Франции не могла раздавать ключи к своему обиталищу всем подряд, а идти пешком они теперь опасались.

— И всё-таки не понимаю, — сознался Арман, бредущий нога за ногу рядом с Милошем. — Конечно, не худшее из зол, но и не царапина. Как ты так быстро встал?

— Не моя заслуга. Чем ближе к ведьминой ночи, тем сильнее сами ведьмы и всё, что ими сделано, — Милош обернулся к Лауре. — Ты ведь сама готовила этот бальзам и… что там было?

— Да, бальзам и мазь! — кивнула обрадованная Лаура. — Правда, это не совсем моя заслуга, мне очень помогала Барбара… Пожалуй, лучше сказать, что большую часть работы сделала она. Вы помните, она умница по всяким зельям. У меня чаще всего не выходит, но Милош прав, сегодня правильный день.

— Вот как, — вежливо отозвался Арман, явно желая закончить этот разговор. Он уже жалел, что спросил, и Адель жалела, а вот Лаура… Лауру она недооценила. Та продолжала как бы невзначай трещать:

— Я очень рада, что смогла тебя вылечить, правда. Этот эффект не пропадёт после Вальпургиевой ночи! Да и ты выздоровеешь уже… Ах, как я всё-таки жду, жду каждый год. Вот мне весь год обидно, что я слабая ведьма, но к маю мне становится так хорошо… конечно, я всё ещё слабачка, но чувствую себя так, как обычная ведьма в обычное время.

Адель не могла не отметить мастерство своей соперницы — та пожертвовала больным местом и говорила о своей слабости, при этом метя в саму Адель. Ещё бы, ту как выперли с горы, так и не пускали обратно, и она раз в году становилась не прекраснее, не сильнее, а только злее и опаснее для всех, кто её окружал. То есть для Армана…