Книга чудес

– Спасибо! – с улыбкой ответил младший путник. – Это совсем не тот прием, что нам оказали в деревне. Скажи, пожалуйста, зачем ты живешь в таком дурном обществе?

– Быть может, Провидение поселило меня здесь, для того чтобы я, насколько это возможно, заглаживал негостеприимство своих соседей, – заметил старый Филемон с ласковой и спокойной улыбкой.

– Хорошо сказано! – смеясь, воскликнул юноша. – Откровенно говоря, мы с товарищем совсем не против этого. Эти маленькие негодники забросали нас грязью, а одна из собак разорвала мой плащ, и без того уже порядком потрепанный. Но я ловко хватил ее палкой по морде: слышишь, она визжит до сих пор!

Филемон был рад видеть гостя в таком веселом расположении духа. В самом деле, глядя на незнакомца, никто бы не подумал, что он утомлен длинным переходом или обескуражен дурным приемом в деревне. На голове юноши была довольно странного вида шапочка, поля которой чем-то напоминали крылышки. Несмотря на теплый летний вечер, он был тщательно закутан в плащ, быть может для того, чтобы скрыть изношенное нижнее платье. Филемон обратил внимание и на его не совсем обыкновенные башмаки (впрочем, он не мог точно определить, что в них особенного, так как начало смеркаться). Одно только было весьма удивительно – необычайная легкость и подвижность незнакомца. Порой казалось, будто его ноги сами собой отрываются от земли и ему стоит больших усилий не взмыть в воздух.

– В молодости я был очень легок на ногу, – сказал Филемон юноше, – но все же порядком уставал к вечеру.

– Ничто так не поможет в пути, как хороший посох, – заметил незнакомец, – а я, как видишь, обзавелся им.

Это был самый странный посох из тех, что когда-либо видел Филемон: он был сделан из оливкового дерева, а навершие его украшали крошечные крылышки. Вокруг посоха обвивались две вырезанные из дерева змеи, которые были сработаны так искусно, что старый Филемон (глаза которого, как вы знаете, видели довольно плохо) готов был принять их за живые, поскольку ему неоднократно казалось, что они шевелятся.

– Вот поистине чудесная работа! – произнес Филемон. – Посох с крылышками! Он мог бы послужить лошадкой какому-нибудь маленькому мальчику!

Тем временем Филемон и его гости подошли к дверям дома.

– Друзья, – радушно произнес старик, – присядьте на скамью и отдохните. Моя жена, Бавкида, пошла собрать что-нибудь к ужину. Правда, мы бедные люди, но охотно поделимся с вами всем, что у нас есть.

Младший из путников небрежно опустился на скамью и, словно нечаянно, выронил посох. И тут произошло нечто необыкновенное и в то же время забавное. Посох сам собой поднялся с земли и, распустив крылышки, не то подпрыгнул, не то вспорхнул, после чего преспокойно прислонился к стене хижины и замер, хотя змеи все еще продолжали шевелиться. Должно быть, зрение старого Филемона и на этот раз сыграло с ним злую шутку.

Но прежде чем он открыл рот, чтобы задать вопрос, другой незнакомец отвлек его внимание от удивительного посоха.

– Не было ли в прежние времена озера на том месте, где теперь стоит деревня? – спросил он на удивление сильным голосом.

– Насколько я помню, нет, – отвечал Филемон. – А я уже стар, как видишь. Эти поля и луга, высокие деревья, ручеек, протекающий через долину, существуют давно и, вероятно, будут существовать и когда старый Филемон умрет и память о нем изгладится.

– Ну, в этом нельзя быть уверенным, – сурово проговорил незнакомец, покачав головой. – Жители деревни совершенно забыли о любви и доброжелательности к людям, а потому было бы лучше, если бы озеро снова залило их хижины!

При этом лицо гостя стало таким строгим, что Филемон немного испугался, а когда незнакомец нахмурился и покачал головой, в небе сгустились сумерки и раздался раскат грома. Впрочем, уже через минуту лицо его вновь стало кротким и ласковым, и старик совершенно забыл о страхе. Однако ему невольно пришла в голову мысль, что этот прохожий не совсем простой человек, хоть и очень скромно одет и путешествует пешком. Конечно, Филемон не думал, что к нему заглянул царь, скорее, он мог предположить, что имеет дело с мудрецом, который странствует по белу свету в бедной одежде, презирает мирскую суету и богатство и ищет одной только мудрости. Во всяком случае, когда Филемон стал внимательнее всматриваться в лицо незнакомца, он разглядел в одном его взгляде гораздо больше мыслей, чем он передумал за всю свою жизнь.

Пока Бавкида готовила ужин, путники дружелюбно беседовали с Филемоном. Младший из них оказался чрезвычайно разговорчивым и то и дело вставлял такие меткие и остроумные замечания, что добрый старик не мог удержаться от смеха и наконец заявил, что считает его самым веселым человеком из тех, кого когда-либо видел.

– Кстати, мой молодой друг, – сказал он, – как твое имя?

– Я очень подвижный, как видишь, – отвечал юноша, – а потому мне подходит имя Ртуть.

– Ртуть? Ртуть? – повторил Филемон, стараясь увидеть лицо незнакомца, чтобы понять, не подшучивает ли он над ним. – Вот странное имя! А как зовут твоего товарища? Так же причудливо?