Книга для девочек. Что происходит с моим телом

На дочь, конечно, такой разговор произвел большое впечатление, и, начиная с этого момента мы с ней принялись вместе изучать женское тело.

Мы не устраивали специальных бесед, как моя мать однажды. Она усадила меня для откровенного разговора. Возможно, она объясняла все достаточно понятно. Но я запомнила только, что мать ужасно нервничала и много говорила о грудных младенцах и о крови, предупреждала, что, когда это произойдет со мной, я должна порыться в нижнем ящике ее туалетного шкафа и взять несколько салфеток. Я удивилась и хотела спросить, почему она хранит салфетки в нижнем ящике туалетного шкафа, а не на кухне, где обычно держит всякие нужные вещи, но мне показалось, что сейчас неподходящее время задавать подобные вопросы.

Едва ли принесет пользу столь нужный разговор, если вести его в нервном тоне. Половое созревание — сложная тема, для раскрытия ее мало одной беседы. Я решила возвращаться к менструации время от времени. Это выглядело бы вполне естественным, поскольку я много занималась исследованием женского тела.

В одной из медицинских книг, которые я прорабатывала, был раздел о половом воспитании, в нем пять страниц было посвящено пяти стадиям роста лобковых волос и развитию груди, прилагались фотографии. Я прочитала раздел дочери, попутно объясняла популярным языком медицинские термины, чтобы она узнала, какие изменения скоро произойдут в ней.

И так я беседовала с ней о том, что узнала о менструальном цикле, показывала ей великолепные картинки с изображениями того, что происходит внутри тела женщины в момент овуляции.

Мать одной моей подруги подарила нам чудесное собрание буклетов, выпущенное фирмой по производству гигиенической продукции примерно 30 лет тому назад. Мы с дочерью читали их, смеясь над старомодными позами, которые казались нормальными лишь во времена моего детства.

В процессе чтения мы узнали, что у многих девочек начинаются небольшие выделения из влагалища за год-два до менструации. Я сказала дочери, что когда у нее начнутся месячные, я подарю ей кольцо с опалом, которое всегда носила на левой руке и которое она когда-нибудь передаст моей внучке. Но когда у нее появились первые признаки выделений, мы обе так возликовали, что я сразу же подарила ей это кольцо. (После начала менструаций она получила еще одно такое же.)

Спустя несколько часов после чтения я сидела за пишущей машинкой и вдруг услышала крик из ванной: «Мама, угадай-ка, чего у меня 21 штука?»

В то время у нас была беременна кошка, и на несколько мгновений я потеряла дар речи при мысли о рождении 21 котенка. Но это были не котята. Моя дочь сосчитала волосы у себя на лобке.

Время, потраченное нами на изучение тем менструации и полового созревания, было сторицей оплачено. Дочь снова стала восторгаться переменами, происходящими в ее организме. Уже одно ее здоровое отношение к своему телу сделало наши дискуссии заслуживающими одобрения. Но были и другие изменения. Во-первых, отношения между нами значительно улучшились. Нам снова стало легко и просто общаться друг с другом.

У дочери не возникла чудесная страсть к уборке своей комнаты или что-то в этом роде. Мы продолжали ссориться, но наши ссоры имели под собой жизненную основу. И спорили мы по вопросам, которые стоили того. Прежние обиды и напряжение ушли из наших отношений, не говоря уже о взрывных спорах.

Но самым поразительным оказалось то, что поменялась роль, которую брала на себя моя дочь в детских играх. В книге «Моя мать — моя сущность» Фрайди пишет, что мать терялась перед растущей сексуальностью дочери, что она ничего не говорила ей о менструации и изменениях, происходящих в ее организме, что дочь воспринимала это как пренебрежение к своей женской сущности и сексуальным началом.

Пассивное отношение матери к столь важным аспектам натуры, как женственность и сексуальность именно в период, когда они начинают проявляться через изменения тела, оказывает весьма отрицательное воздействие на дочь. Она чувствует, что ее отвергает человек, к которому она больше всего привязана, и пытается самостоятельно обрести контроль над своей эмоциональной жизнью, разыгрывая перед родителями психодрамы отторжения. Эти сцены можно сравнить с тем, что происходит у кур. Самая большая и наглая курица отгоняет меньшую от миски с едой, обиженная платит тем же другой, поменьше, и т. д. Девочка не может прямо противостоять матери. Она слишком мала, беззащитна и уязвима, поэтому по классическому закону вымещает зло на ровеснице. Или использует любую возможность отыграться за нанесенную обиду в знакомых всем нам играх, где ребенок исполняет роль то лидера, то сообщника, то жертвы.

Что же касается конкретного механизма распределения ролей, то я предполагаю, что отношение общества к менструации, невежество матери в половом воспитании, ее нежелание говорить на «скользкую» тему и характер детских игр неразрывно связаны между собой.