Книга для матерей. Избранное

Я запомнил это, и с той поры, когда что-либо в мире производило на меня заметное впечатление, стал спрашивать себя: ночью или днем, при солнечном свете или в туман видел я это; кто указал мне на этот предмет – кошка или пес, обезьяна или слон, лиса или осел? Но самое главное, о чем я спрашиваю себя, – так ли я вижу свой предмет, как не может его увидеть ни одна тварь на земле?

Гора и Равнина [42]

Гора сказала Равнине:

– Я выше тебя.

– Возможно, – отвечала Равнина, – но я объемлю собой все, а ты представляешь только исключение из общего.

Часть всегда очень стремится быть больше целого, случайное весьма охотно возвышается над существенным; всему обычному очень нравится своеобразие необычного; черепица на крыше кажется себе на своей высоте много значительней, чем квадратные плиты, на которых покоятся стены дома.

И человеческий род отклонениям от обычного повсюду уделяет большее внимание, чем обычным предметам. Это заходит так далеко, что в приютах для слепых и глухонемых детей в методах обучения обычно заметен тонкий психологический подход, необходимость которого признается всеми, между тем как в обычных школах не задумываются над тем, что и при обучении обычных детей, у которых все пять чувств нормальны, требуется также тонкий психологический подход.

Молния и Гусеница

– Люди так сильно жалуются на меня, а я ведь только гложу жалкий листок, ты же, напротив, сжигаешь дома и деревни, – так говорила Гусеница страшной Молнии.

– Маленькая лицемерка! – закричала на нее сверху Молния. – Бесшумно пожирая листья, ты наносишь больший урон, чем я своей огромной громогласной силой.

Незаметные, но глубоко проникающие в основы семейного благополучия простого народа бедствия, о которых ты годами в обществе не слышишь ни звука, обычно действуют губительней, чем отдельные опустошения и ужасы, которыми полны летописи всех стран.

Кусок мрамора

Когда люди пришли издалека, чтобы увидеть красоту выломанного из карьера Куска мрамора, Скала, от которой он был отбит, сказала ему:

– Жалкое ничтожество, ты лежало в моем чреве, как муравей среди своей кучи, – чего же ты кичишься?

Кусок мрамора отвечал:

– Я и не кичился, пока лежал в этой куче, я кичусь лишь с тех пор, как вышел из нее.

Неизмеримые богатства, таящиеся в земле, подобны скрытому лучу и представляют ценность лишь тогда, когда из глубины недр, в которые они погружены, их доставляют на поверхность и на свет. Так и небольшая, но постоянно развиваемая в народе сила, доведенная до зрелости и проявляющая себя, представляет для страны более значительную ценность, чем бесконечно большие силы, которые пока только дремлют в народе в неразвитом состоянии,

Два жеребенка

Два жеребенка, ростом и развитием походившие друг на друга, как два яйца, попали в разные руки. Одного купил крестьянин и, не задаваясь целью улучшить породу, приучил его к простой службе за плугом и в тележной упряжке. Другой жеребенок попал в руки некоего берейтора[43]. Тот учил жеребенка служить, улучшая его породу, то есть сохраняя и развивая его благородные стати, силу, резвость. Жеребенок превратился в благородного коня, меж тем как другой утратил всякий след своей благородной породы.

Отцы и матери! Если вы и те лица, которым вы поручаете ваших детей, не побуждаете их к развитию способностей и не предоставляете им средств для этого, то, по мере того как дети вырастают, эти способности становятся для них все более и более бесполезными, а благородные задатки человеческой природы даже опасными и губительными.

Ваятель и глупцы

Один Глупец увидал, как Ваятель трудится над необделанным камнем.

– Жаль, жаль, – сказал Глупец, – что вы не полируете его.

– Нет, милейший, мы, ваятели по камню, не поступаем так, как поступают ваятели людей – новые воспитатели. Они до совершенства полируют детей, прежде чем подумать о том, чтобы их обработать.

– Да, да, – ответил Глупец, – это верно, это вполне так. И вы должны были бы поступать именно так.

Мудрость воспитаний

У трех крестьян были три свиных хлева.

Первый, выстроив хлев на болоте, каждое утро приходил, стегал свиней плетью, ругал их за то, что они валялись в грязи.

Другой построил хлев тоже на болоте, но каждое утро приходил и ласково просил свиней не валяться в болоте, рисовал им, какими они могут стать счастливыми, если не будут валяться в грязи и весьма аккуратно будут день и ночь лежать по своим углам на сухой соломе.

Третий, однако, не стегал свиней, не ругал их, не рассказывал им, что является для них благом и что является злом, а построил хлев в сухом месте, так что свиньи не могли валяться в грязи. И только он один забивал жирных свиней. Другие забивали их тощими, без конца жаловались, что у них непослушные и непонятливые свиньи и что их непослушание и упрямство – единственная причина того, почему они забивались такими худыми и жалкими.

Законодатели мира! Таким же образом вы оправдываете себя, когда ваши люди живут и умирают тощими и жалкими.

Обильный Источник