Книга Длинного Солнца

— Я так и думала, что потребуется, — сказала она. — Но ты сказал, что тебя тревожат две вещи. Могу ли я спросить, что за вторая? И как еще используют эти туннели?

— Это тот же самый вопрос. — Паук пожал плечами. — И ты так и не спросила, почему озеро становится все меньше и меньше.

— Не думаю, что ты знаешь, и, откровенно говоря, никогда не думала об этом. Мне кажется, что вода уходит куда-то в другое место. Возможно, в эти туннели.

— Попала пальцем в небо, генерал.

Прилипала поставил бутылку с водой на пол между ног.

— А ты знаешь, а? Посвящен в... э... тайну?

— Да, я бы тоже хотела узнать, — сказала майтера Мята, — если ты не против. И я еще не наелась.

— Не имеет значения. Ты хотела узнать, для чего еще они нужны, и еще что-то. Я забыл.

— Вторую мысль, которая тебя тревожит.

— Это одно и то же. Солнце светит все время, верно?

— Конечно.

— Но у нас есть и темнота — двенадцать часов, из-за тени. Она охлаждает все вокруг, верно? Летом, в жару, ты будешь счастлива, когда появится тень, потому как знаешь, что станет холоднее. А зимой тебе это не слишком понравится.

— Элементарно. Хм, несерьезно. В чем... э... смысл?

— Видишь эту комнату, патера? Три двери. Давай допустим, что они все заперты. Окон нет, верно? А теперь пусть солнце начнется в этом углу и закончится в том, толстое, как канат. Это и есть наш виток. Вот на что он похож, сечешь? И в нем будет чуть-чуть жарковато, а?

— Я поняла твою точку зрения, — сказала майтера Мята, — но я не разделяю ее. Виток очень велик.

— Дело не в том, что велик. Он летит уже больше трех сотен лет. Так говорят.

— Несомненный, хм, факт. Доказан многими... э... способами.

— Хорошо, патера. Когда Пас создал его, на нем было достаточно тепло, чтобы люди могли жить, верно?

Прилипала и майтера Мята не ответили.

— Но на нем не должно быть слишком тепло, иначе мы сваримся. Несмотря на солнце, сияющее все время. Так что есть какой-то путь, по которому уходит излишнее тепло.

— Э... наружу, а? За виток. Писания утверждают, эге? Там... хм, хм... холодная ночь.

— Ага, ты просек. Заметь, что здесь внизу все время дует ветер. И, во всяком случае, здесь холодно, холоднее, чем наверху.

— Я, хм, не понимаю...

— Я поняла! — прервала его майтера Мята. — По этим туннелям циркулирует воздух, верно, Паук? Некоторые из них должны быть наполнены теплым воздухом, который подогревает ночь. А те, в которых мы, несут холодный воздух на поверхность.

— В десятку, генерал. Да, но это уже не работает так хорошо, как раньше. Ты говорила об озерной воде в туннелях.

Она кивнула.

— Предположим, она наполовину наполнит туннель. Тогда ветер не сможет дуть так сильно, сечешь? А если она наполнит весь туннель, хотя бы в одном месте, ветер вообще не сможет дуть. И есть места, где коркамень сдался, и там тоже не может дуть ветер. Вот и становится все теплее и теплее. Мы-то не замечаем, потому как все происходит слишком медленно. Но поговори со стариками, и они тебе скажут, что раньше зимы были холоднее и длиннее. — Паук встал. — Я иду копать. Если хочешь доесть, бери все с собой.

— Да, хочу. — Майтера Мята собрала все, что осталось от хлеба и мяса, подняла бутылку с водой и встала. Опять лязгнул засов внешней двери; в темном туннеле за ней никого не было.

— Они ушли, — сказал ей Паук через плечо. — Хотел бы я знать, почему они начали мочить моих парней.

Она вздохнула:

— Они работали на Аюнтамьенто, вот и все, что я могу себе представить. Четыре храбрых человека, которые долгие годы обеспечивали безопасность Вайрона, были убиты теми, кто охранял город в течение столетий. Вот к чему мы пришли.

— Не все, э? — Прилипала закрыл за собой дверь. — Все, хм. Не, э, а, пере... — Его рот продолжал работать, но беззвучно.

Майтера Мята удивленно посмотрела на него. Казалось, его глаза утонули в черепе, нос стал тоньше и меньше. Губы оттянулись назад, с гнусной усмешкой обнажив большие бесцветные зубы.

— Дерьмо Сфингс! — воскликнул Паук.

— Это не тот, — сообщил Прилипала майтере Мята.

Она заставила себя улыбнуться.

— Это тот, кто говорил с человеком, которого нет. Он был здесь, внизу, вместе с высокой девушкой. Он мог быть здесь.

— Это Мукор, — объяснила майтера Мята Пауку. — Внучка майтеры. Мы уже говорили, раньше.

— Ты помнишь меня, Мукор? Ты приходила ко мне сказать, что наш кальде схвачен, что он в опасности, и тогда я атаковала Палатин. Потом мы встретились с тобой в Хузгадо.

Прилипала кивнул, его голова качнулась, как у игрушки, тонкие, угольно-черные волосы милосердно спрятали ужасные глаза.

— Его зовут Наковальня. Маленький авгур.

— Я не знаю его, хотя Его Высокопреосвященство говорил мне о нем. Мукор? Мукор!

Мертвенная усмешка стала таять.

— Мукор, вернись, пожалуйста! Если ты увидишь Бизона или нашего кальде, расскажи им — любому из них или обоим, — что я здесь и меня держит в плену этот человек, работающий на советника Потто.

— Тогда ты не сможешь. — Последнее слово она сказала тихо, почти неслышно. Усмешка исчезла; Прилипала привычно откинул волосы назад, его открывшиеся глаза больше не казались ужасными.