Книга должна быть с хорошим концом

явно знал, когда следует вмешаться, - тогда за дело! Время –

деньги!

«Еще позже я смотрю, как она уходит, на ходу оборачивается и

посылает мне воздушный поцелуй.

Я очень люблю этот Город за то, что здесь есть Она»

Дрожащей рукой я снял наушники и, стерев пот со лба, отвернулся

от монитора. Меня трясло, я очнулся от воспоминаний, в которых

только что побывал физически. Это было гораздо более реально,

чем когда я писал про это. Сердце бешено стучало в груди. Я

дышал, словно пробежал пару километров. Повернувшись в

кресле, я посмотрел на сидящих справа от меня Костика и Эдуарда

Валерьевича. Генеральный спонсор ослабил узел галстука и бил

себя по щекам, видимо пытаясь доказать себе, что он уже в

реальности. Костик стащил наушники на шею и повернул ко мне

голову с всклокоченной шевелюрой. Он так сильно улыбался, что

казалось, его щеки сейчас лопнут от напряжения.

- Гриша, это шедеврально! Я был там! Я все видел, все чувствовал!

Девчонка просто класс! У меня даже эрекция была!

- Господа, я вас поздравляю, - голос Эдуарда Валерьевича сейчас

был с хрипотцой, он еще не отошел от просмотра и прослушивания

первой главы, - степень погружения в произведение

феноменальна! Мы добились результата!

- И я знаю, как усилить этот эффект, - Костя проговорил эту фразу

медленно и вкрадчиво, явно делая акцент на гениальность своей

догадки, - нам нужны видео-очки!

Эдуард Валерьевич тяжело поднялся из кресла.

- Я предоставлю вам все, что понадобиться. Продолжайте работать

над следующими главами и не забудьте пригласить меня на

презентацию! – он снова затянул узел галстука, - а сейчас

вынужден откланяться, у меня не отложные дела.

«Я смотрю на ядерные грибы, встающие за горизонтом. Я вижу, как

спускается десант с космических кораблей. По земле бегут

трещины и в серое небо расклеенной лавой бьют вулканы.

Красиво. Миры почти перемешались. Я почти точка. Почти.

Я парю в пустоте. Миры слиты воедино. Соединение миров

разорвало Землю на части. Спустя миг, взорвались мириады других

галактик. И галактических систем. Я убиваю себя. Я становлюсь

точкой. Я это она. Мы висим в пустоте и яркий свет оповещает о

Переходе»

Что-то тяжелое и холодное давит мне на лицо, кажется, я лежу под

какой-то плитой. Я не могу пошевелиться, я не чувствую рук и ног.

Но я могу дышать, а значит, я жив. Я открыл глаза и увидел лишь

бешено вращающиеся звезды. Голова раскалывается от боли и, по-

моему, меня сейчас стошнит. В центре звездного круговорота

появилось пятно света. Оно становиться шире и раздвигает

звездный круг в стороны, спустя секунду оно полностью вытесняет

звезды из моих глаз. Становиться немного легче, тошнота

отступает. Я вижу в этом мутном свете какие-то контуры, они

становятся четче. Я вижу перед собой блестящую металлическую

трубу. Она идет от плиты, придавившей меня, куда-то вниз.

Странно, но я не чувствую поверхности на которой лежу. Я могу

повернуть голову и посмотреть, куда уходит труба. Мне кажется,

что я увижу перед собой пропасть и непременно сорвусь в неё.

Труба упирается в странный черный предмет, я вижу, что труба не

одна. Есть еще три и все они заканчиваются в этом странном

объекте. Я глубоко дышу и постепенно ко мне возвращается

четкость зрения. Это стул. Стул с четырьмя блестящими ножками. А

я просто лежу на полу. Я пошевелил руками. Я чувствую их!

Медленно поднимаюсь на локти, ладонью натыкаюсь на что-то

странное. Всматриваюсь. Наушники. Рядом еще что-то, я щупаю

предмет рукой – похоже на массивные очки. Где я? Этот вопрос

порождает приступ головной боли, будто тысячи стеклянных

осколков сейчас в моей голове. Гул в ушах. Откуда он? Я

прижимаю к ушам руки, чтобы не слышать его. Но он становиться

только громче. Ладонями я ощущаю что-то липкое. Я подношу руки

к глазам, затем нюхаю, что бы убедиться. Да, у меня из ушей идет

кровь. Да где я, черт возьми! И что все-таки произошло? Я сажусь

на пол и смотрю по сторонам. Комната с полупрозрачными

перегородками. Семь кресел. В креслах сидят люди. Не шевелятся.

Я встаю и подхожу к одному из них. Он сидит, как истукан. На нем

очки и наушники. Я трогаю его шею, пульса нет. Я снимаю очки с

его лица. Я знаю его. Его зовут Костя. И он мертв.

Я все вспомнил. Я знаю кто все эти люди. И я виноват в их смерти.

Моя книга убила их всех. Они не пережили апокалипсис описанный

в ней. А я жив лишь потому, что знал – это все не правда. Зря я

согласился участвовать в этом проекте. Мы коснулись слишком

опасных аспектов сознания. Но, они все могли быть живы, если бы

не моя книга. Нельзя играть со столь глубоким погружением в

фантазии. Нельзя было использовать для эксперимента мою книгу.

Она слишком опасна. Она убивает. Моя книга плоха. Она

отвратительна. Ведь хорошая книга должна быть с хорошим

концом.

Document Outline

Антон Булавин

Книга должна быть с хорошим концом