Книга двух путей

Вместо этого я просто брожу по Диг-Хаусу, стараясь не лезть куда не следует. Обходя стороной лэптопы и айпады, которые заполонили общую комнату, я прохожу в небольшую нишу с узкими полками из кедра, заставленными книгами. В мою бытность аспиранткой мы пользовались этими книгами для научной работы. Взяв с полки пару относительно свежих журналов, я сажусь по-турецки на пол и начинаю воссоздавать историю успеха Уайетта.

В 2013 году он обнаружил гробницу Джехутинахта, сына Тети, жившего в период XI династии, незадолго до объединения Египта при Ментухотепе II. Этот самый Джехутинахт – имя в Среднем царстве такое же обычное, как наше Джон, – был известен египтологам благодаря иератическим надписям чернилами, которые он оставил на стенах гробниц своих предков, расхваливая свою работу по реставрации. Однако место упокоения самого Джехутинахта так и не было установлено.

А затем наступил 2003 год, открытие дипинто[1] – надписей чернилами на камне, – что позволило получить ключ к загадке. В послании был описан визит последнего номарха, Джехутихотепа, в Дейр-эль-Бершу с целью посмотреть на восход Сириуса. И во время этого визита номарх остановился на ночь на переднем дворе места последнего упокоения Джехутинахта.

Закусив губы, я пробежала пальцами по знакомой картинке иератического письма, которая сопровождалась переводом, сделанным Уайеттом для объяснения, как он прочел каждый знак.

Как мы прочли каждый знак.

sb.t 7 3bd 4 pr.t 14 r m n nswt bity 3-k3.w-r n .t r n

hrw pn iwt pw ir.n iry-p.t 3ty- ry-tp 3 n wnw wty-tp r w pn

r m33 pr.t spd.t

ii.n=i n ry-b.w m.w-k3 m-t szp.n=i ss m nw r-nty pr pr.t spd.t 3bd 4 pr.t 15

iw sr.n=n m ws.t n is n wty-nt ms n tti nty m […] r […]

pr.n=n m w pn m ws3w […]

Год царствования 7-й, четвертый месяц перета, день 14-й под владычеством повелителя Верхнего и Нижнего Египта Ха-кау-Ра, да пребудет он во веки веков.

В этот день наследный князь и номарх Заячьего нома, Джехутихотеп, взошел на эту гору, чтобы увидеть восход Сотиса.

После получения письма из Резиденции, предсказывающего восход в четвертый месяц перета, в день 15-й, я пришел вместе с жрецами-лекторами и жрецами – хранителями гробниц.

Мы провели ночь во внешнем дворе гробницы Джехутинахта, сына Тети, которая находится в […] локтях от […]

Глубокой ночью мы пошли вперед от этой горы […]

У меня перехватывает дыхание, когда я вижу все это в окончательном, опубликованном, виде. Каждая строчка, каждый знак цепляет и завораживает. Стоит закрыть глаза – и я сразу чувствую под рукой нагретый солнцем горячий камень.

Еще одно доказательство того, что когда-то я здесь была. И сделала нечто значительное.

Я просматриваю журналы, но не нахожу ничего об обнаружении Уайеттом гробницы. А затем я вижу тонкий переплетенный томик на нижней полке. Название напечатано на корешке: «Ритуальная речь и промежуточные вербальные конструкции в „Текстах саркофагов“». Я смотрю на дату на титуле: 2008 год. Диссертация Уайетта, которую он закончил и опубликовал уже после моего отъезда.

Я останавливаюсь на середине параграфа, где сделана ссылка на статью Д. Макдауэлл «Тело составляет с саркофагом единое целое», вышедшую в 2002 году. С замирающим сердцем я провожу пальцем по своей фамилии.

«Беседы с автором этой статьи перед саркофагом в Музее изящных искусств Бостона заставили меня усомниться в основном положении моей диссертации, – писал Уайетт. – В ходе грамматического анализа различных речевых конструкций (рассказ от первого лица, диалог, повествование от третьего лица) надписей на саркофаге я установил, что тексты были распределены по географическому принципу в соответствии с частями тела усопшего и областями загробного мира».

– Ты, наверное, меня разыгрываешь, – бормочу я себе под нос.

«Таким образом, невозможно, – приходит к заключению Уайетт, – отделить грамматику от контекста».

Возможно, на это ушли годы, но мне удалось заставить его признать, что я права.