Книга Джунглей (сборник)

– Нехорошо? А чего же вы ждали? Это обнаженное существо бегает взад и вперед и выкидывает обезьяньи шутки над прежними хорошими охотниками; лучших из нас оно, ради забавы, дергает за усы. – Это говорил Шер Хан, хромой тигр, который кое-как притащился к воде.

Шер Хан выждал несколько минут, чтобы насладиться впечатлением, которое он произвел на оленей, стоявших на противоположном берегу, потом опустил свою угловатую пушистую голову и начал пить ворча:

– Джунгли превратились в площадку для забав обнаженных детенышей. Посмотри на меня, человеческий детеныш.

Маугли посмотрел – вернее уставился – на Шер Хана, придав своим глазам как можно более дерзкое выражение; через минуту тигр тревожно отвернулся.

– Человеческий детеныш тут, человеческий детеныш там, – прорычал он, продолжая пить. – Детеныш ни человек и ни волк, не то он боялся бы. В будущем году мне придется просить у него позволения напиться. Аугрх!

– Может быть, это случится, – заметила Багира, глядя прямо в глаза тигру. – Да, может случиться, Шер Хан. Фу, какой новый позор принес ты сюда?

Лунгри погрузил в воду свой подбородок и нижнюю челюсть, и темные маслянистые полосы поплыли от него по течению.

– Человек, – спокойно сказал Шер Хан, – час тому назад я убил человека. – И он продолжал мурлыкать и ворчать про себя.

Весь ряд животных дрогнул и заволновался; поднялся шепот и скоро перешел в крик:

– Человек! Человек! Он убил человека!

Потом все глаза посмотрели на Хати, дикого слона, но он, казалось, не слышал. Хати никогда ничего не делает до последней минуты, и это одна из причин продолжительности его жизни.

– В такое время, как теперь, убить человека! Разве поблизости не было другой дичи? – презрительно сказала Багира, выходя из замутненной воды и по-кошачьи отряхивая каждую свою лапу.

– Я убил не из-за голода; я нарочно подстерег человека.

Снова поднялся шепот ужаса, и маленькие наблюдательные глаза Хати устремились на Шер Хана.

– Подстерег, – медленно продолжал Шер Хан, – а теперь пришел пить и очиститься. Разве здесь есть кто-нибудь, кто помешает мне сделать это?

Спина Багиры начала изгибаться, как стебель бамбука при сильном ветре, но Хати поднял свой хобот и сказал спокойно:

– Ты нарочно выбрал человека? – спросил он, а когда Хати спрашивает, гораздо благоразумнее отвечать.

– Именно. Это было мое право; наступила моя ночь. Ты ведь знаешь, о Хати, – Шер Хан говорил почти вежливым тоном.

– Да, знаю, – ответил Хати и, помолчав немного, спросил: – Напился ли ты вволю?

– На сегодняшнюю ночь – да.

– Тогда уйди. Из реки нужно пить, а не осквернять ее. Только хромой тигр может хвастаться своим правом в такое время, когда… когда мы все страдаем вместе: люди и Народ Джунглей. Чистый или нечистый, уходи в свое логовище, Шер Хан.

Последние слова Хати произнес голосом, который походил на звук серебряных труб; трое его сыновей быстро двинулись вперед, хотя в этом не было никакой надобности. Шер Хан убежал, пригибаясь к земле; он не смел даже ворчать, зная (как знали и все), что, в конце концов, хозяин джунглей – Хати.

– О каком это праве говорит Шер Хан? – прошептал Маугли на ухо Багире. – Убивать человека всегда позорно. Так сказано в Законе; а между тем Хати говорит…

– Спроси его. Я не знаю, Маленький Брат. Если бы не Хати, есть у этого мясника право или нет, я проучила бы хромулю… Приходить к Скале Мира, только что убив человека, да еще хвастаться этим, – дело шакала. Кроме того, он запачкал хорошую воду.

Маугли выждал несколько минут, чтобы собрать все свое мужество (никто не любил прямо обращаться к Хати), наконец громко спросил:

– Что это за право Шер Хана, о Хати?

И на обоих берегах прозвучал тот же вопрос, потому что Народ Джунглей до крайности любопытен, а близ реки только что произошло нечто не понятное для всего населения зарослей, кроме Балу, который глубоко задумался.

– Это старая история, – ответил Хати, – она старше джунглей. Замолчите, тогда я расскажу ее.

Минуты две кабаны и буйволы толпились, толкались, потом вожаки стад один за другим прохрюкали: «Мы ждем». Хати сделал несколько шагов вперед и остановился, когда вода в затоне около Скалы Мира дошла ему до колен. Несмотря на худобу, морщины и желтизну бивней старого слона, он казался тем, чем все в джунглях признавали его – господином зарослей.

– Вы знаете, дети, – начал он, – что из всех живущих на свете вы больше всего должны бояться человека.

Послышался ропот согласия.

– Этот рассказ касается тебя, Маленький Брат, – шепнула Багира Маугли.

– Меня? Я принадлежу к стае; я охотник из Свободного Народа, – ответил мальчик. – Какое мне дело до человека?

– А вы не знаете, почему вы боитесь человека? – продолжал Хати. – Я объясню причину. Вначале, когда джунгли только что появились (а никто не знает, когда это было), мы, все жители зарослей, паслись вместе и не боялись друг друга. В те дни засух не случалось: листья, цветы и плоды росли на одном и том же дереве, и мы ели только листья, цветы, траву, плоды и кору.

– Я рада, что не жила в те времена, – заметила Багира. – Кора годится только для оттачивания когтей.