Книга гор: Рыцари сорока островов. Лорд с планеты Земля. Мальчик и тьма

– Я был в твоем возрасте, когда в наш город приходил воин из королевства Тамал. Он тоже говорил, что послан Светом. Он звал нас воевать, клялся, что разрушит башню повелителя Летящих в одиночку. Его больше никто не видел.

– Если бы вы помогли ему… – начал я.

– Ему помогли. С ним ушла половина Крылатых города. Никто не вернулся.

Мужчина подошел ко мне, положил руку на плечо и сказал почти ласково:

– Ты хочешь нам помочь – спасибо за это. Ты обманывал нас поначалу – но доказал, что по праву надел Крыло. Я рад, что ты вновь видишь… и даже лучше прежнего, раз стоишь во тьме без очков. Я говорю от имени взрослых мужчин – но, думаю, и Крылатые, и женщины города поддержат меня. Оставайтесь в городе, мы рады вас видеть, или уходите своим путем – и пусть удача останется с вами. Но войны мы не начнем.

– Спасибо, Старший моего Старшего, – торжественным тоном сказал Шоки. Словно повинуясь незаметной команде, взрослые стали расходиться. Потом рассосалась кучка девчонок. Остались лишь Крылатые.

– Шоки… – Я и сам почувствовал в своем голосе жалкие, умоляющие нотки. Но Шоки не дал мне закончить:

– Споров не будет, Данька. Мы решили. Ваш дом в порядке, можете возвращаться в него. Еду вам принесут, я распоряжусь. Отдыхайте.

И через минуту мы остались на площади одни.

Дул ветер, легкий, но прохладный, высоко над головой клубились тучи. Ни огонька в зашторенных окнах, ни шороха на расходящихся от площади улицах.

Темнота и тишина. Мрак и молчание. Ночь и небыль.

Только столб посреди площади. Лишь сейчас я понял, что это виселица со снятой до поры до времени веревкой.

Словно рассердившись на что-то, я перешел с Настоящего зрения на обычное. Мир сжался, превратился в крошечную клетку, освещенную Солнечным котенком. Слабенько же он стал светиться…

– Почему ты не сказал?

– Что мы не первые? – Котенок даже не взглянул в мою сторону.

– Да!

– Я не знал.

– Врешь!

– Данька, разве на Земле есть королевство Тамал? Это были посланцы Света из других миров. Я за них не отвечаю.

– Так, значит, и мы можем проиграть!

– Запросто. – Котенок медленно спланировал на мостовую, попал лапкой в лужу, брезгливо поморщился и запрыгнул Лэну на руку. – Идемте домой, ребята. Наш разговор не для улицы, даже если она кажется пустой.

Шоки не соврал – нам принесли еды. Даже о сливках для Котенка позаботились. Мы ели молча, словно были в ссоре.

– Приуныли? – поинтересовался Котенок, долакав свои сливки.

Лэн молча терзал вилкой котлету, словно задумал превратить ее обратно в фарш. Я ответил:

– А по-твоему, надо радоваться? Никто нам не поможет.

– Помогут, помогут. – Котенок словно ожидал моих слов. – Когда на город упадет Черный огонь, Крылатые передумают.

Я все еще не мог понять:

– Какой Черный огонь? Летящие не собираются нападать!

И Котенок, и Лэн молчали. Причем одинаково – словно знали то, о чем я никак не мог догадаться.

– Лэн… – Я посмотрел на своего Младшего. Лэн поднял глаза:

– Данька, Котенок хочет, чтобы мы сожгли город. Ты согласен?

Не знаю, за кого я больше обиделся – за Котенка, которого Лэн оскорбил, или за себя.

Я вскочил и ударил Лэна по лицу. Младший опрокинулся вместе со стулом, полежал секунду, потом сел на корточки и прижал руки к лицу. Из носа текла кровь.

– Ты рехнулся! – закричал я. И, уже ничего не соображая, добавил: – Ты во Тьме! Это она говорит в тебе!

Лэн хлюпнул носом, не делая попытки подняться, и прошептал:

– Да, я почти во Тьме… Поэтому и вижу ее лучше, чем ты.

Вся моя злость превратилась в стыд и жалость. Я сел рядом с Лэном, запрокинул ему голову, сказал:

– Подержи так, кровь быстрее остановится…

Что ж я наделал? Лэн меня на полголовы ниже и килограммов на десять легче. Нашел противника… Я вспомнил башню Летящих и крик Лэна перед тем, как в него стали вливать Черный огонь. К горлу подкатил комок.

– Лэн, прости… Котенок, а ты прости Лэна.

– За что?

Даже если очень хочется не верить, есть границы, за которыми сопротивляться глупо.

– Так Лэн угадал?

– Да. Вам придется сжечь город.

Все, что копилось во мне долгие дни – вся обида, и горечь, и злость, – все вырвалось наружу.

Я и не помню всего, что наговорил Котенку. И про то, как он затащил меня в этот мир, и как оставил одного в долине, и как меня ослепили, и что сделали с Лэном, и про Лабиринт Настоящего меча, и про торговцев…

А потом я замолчал, потому что больше обид не вспомнилось, а начни я перечислять их по второму кругу – обязательно бы разревелся.

Солнечный котенок слушал молча. Лишь один раз начал мусолить лапкой мордочку – когда я вспомнил о Лабиринте. Тихо-тихо вздохнул и спросил:

– Данька, ты выговорился?

– Да! – огрызнулся я, одной рукой запрокидывая Лэну голову, а другой обнимая его за плечи. – Ты вовсе не добрый, Котенок! И Свет твой ничем не лучше Тьмы!

Котенок снова вздохнул:

– Думаешь, мне это нравится, Данька? Это ведь только в сказках, если человек добрый, то он ничего плохого не делает. А в жизни, если Свет хочет бороться с Тьмой, то он должен быть жестоким. Нет у нас другого выхода, понимаешь?

– А это выход? Сжечь город и людей?