Книга гор: Рыцари сорока островов. Лорд с планеты Земля. Мальчик и тьма

Я не думал о том, что делать. Я словно бы знал это. Медленно, чтобы не расплескать ни капельки Света, я лег на пол рядом с Лэном. Положил одну руку ему на лицо, а другую на грудь – туда, куда вонзился меч Тьмы. И почувствовал, как Свет течет сквозь меня – в Лэна. А башня все кренилась и кренилась, а рана под моими пальцами затягивалась так медленно…

– Ты чего обнимаешься? – слабо спросил Лэн; в грохоте я едва услышал его. Но я ждал еще пару секунд, пока он не зашевелился, а последние капли Света не вошли в него.

И вот тогда я вскочил и закричал, уверенный, что все равно уже поздно…

– Бежим, Лэн!

Я пихнул его к пролому в стене, это было совсем легко, потому что башня наклонилась на сорок пять градусов и продолжала заваливаться. Шагнул следом и, увидев, что Лэн заколебался, не понимая, что происходит, пнул его пониже спины. Потом прыгнул сам, в падении расправляя Крыло.

Башня словно ждала этого мига. Верхние этажи оторвались и плавно полетели вниз, еще в воздухе разваливаясь на отдельные глыбы камня. Потом башня переломилась посередине – там, где я выбил кусок стены. Я видел, как чуть ниже меня расправил Крыло Лэн – на фоне светящейся, вспучивающейся земли его силуэт был четким, словно нарисованным. А каменный дождь валился на нас, и я понял, что увернуться невозможно.

Только в этот миг земля под нами расступилась, и вверх поплыло солнце.

Оно совсем не напоминало Котенка. Обычное солнце… ну маленькое, километра два в диаметре, и слишком уж пушистое. Мы падали прямо в него.

Черные камни, из которых была сложена башня, вспыхнули и рассыпались в пыль. А мы прошли сквозь солнце, как две пылинки, пролетевшие сквозь исполинский солнечный зайчик.

Я почувствовал тепло – и только. Ну… еще словно что-то шершавое знакомо лизнуло меня в щеку. Но, может, мне показалось.

Мы опустились на землю километрах в трех от башни. Впрочем, башни уже не было. Только облако пыли, повисшее в воздухе. А в небе горело солнце, поднимающееся в зенит. Пока еще слишком большое, но я знал – Котенок остановится на такой высоте, чтобы казаться Настоящим солнцем. А потом будет кружить вокруг этого мира. Кружить до тех пор, пока его любят.

Я стоял, глядя на солнце, и плакал. Лэн подошел, складывая Крыло, и нерешительно сказал:

– Данька, нельзя смотреть на солнце…

– Можно, – глотая застрявший в горле комок, прошептал я. – Можно, Лэн. Это наш Котенок.

– Я понял.

Мы долго так стояли, пока солнце не стало совсем-совсем обычным. Для меня, конечно. А Лэн спросил:

– Данька, а что со мной было?

– Нас контузило, – не колеблясь, соврал я. – А Котенок нас спас. И стал солнцем для твоего мира.

– Ясно, контузило, – без особой убежденности сказал Лэн. Потрогал порванное на груди Крыло, но ничего не стал спрашивать.

– Теперь у вас будут рассветы и закаты, – сказал я Лэну. – А ночью звезды, это солнца других миров. А еще есть радуга и… и…

Я снова заплакал. Лэн обнял меня за плечи. Спросил:

– Данька, а мне показалось или нет, что последняя Потаенная дверь в твой мир…

– Была в башне.

– А как же ты теперь?

Я промолчал.

– А Котенок… когда стал солнцем, не мог вернуть тебя домой?

Я снова не ответил.

– Данька… Спасибо.

– Вот еще, – буркнул я, чувствуя, как пустота внутри тает – вся, до конца, заполняясь не то светом, не то теплом. – Словно ты бы по-другому сделал.

– А кто был Настоящим врагом, Данька?

– Не спрашивай, ладно?

– Хорошо. Пойдем?

– Почему пойдем? Полетим.

Я расправил Крыло. Ох и досталось же ему… От горячей земли шел ветер, я поймал его, даже не глядя Настоящим зрением. Следом поднялся Лэн. Мы мчались вверх, не сговариваясь, все выше и выше, словно хотели догнать Котенка, попрощаться или просто поблагодарить – за все. Но когда земля развернулась под нами цветным ковром – пока еще мрачным, черно-серо-бурым, с редкими пятнами темно-зеленой травы, а воздуха не стало хватать, солнце было еще высоко.

– Теперь все изменится! – крикнул я Лэну, жадно глотая воздух. – Знаешь, как это красиво – леса, поля, реки, – когда летишь над ними!

– А ты знаешь?

– Я догадываюсь!

Лэн засмеялся. Холодный ветер гладил нас, что-то тихо шептал, раскачивал в вышине. И нигде не было Тьмы. Нигде. Я знал, что даже там, куда Солнце-Котенок еще не успел заглянуть, Тьма сменилась простой ночью. И Крылатые смотрят на звезды, а Летящие прячутся в самые глубокие норы.

– У нас есть Солнце! – крикнул Лэн.

– У нас есть Свет! – подхватил я.

– У нас есть Крылья!

– У нас есть мы!

И снова мы хохотали, планируя к горам – туда, где Крылатые сражались с Летящими. Нам не нужно было сговариваться, куда лететь, – мы знали это и так.

Нас ждали.

Маленькая кучка Крылатых стояла на ровном плато, откуда можно было видеть башню. Но смотрели они не на ее руины, и даже не на солнце, а на нас. Я увидел Шоки и обрадовался. Но потом увидел, сколько Крылатых лежат на камнях вокруг, – и вся радость куда-то ушла.

– Вы вернули солнце, – сказал Шоки, когда мы приземлились. Сказал даже не с радостью, а с изумлением.

– Мы все его вернули, – попытался возразить я, но Шоки лишь покачал головой.