Книга греха

— излагал Арнольд позавчера, — потому что это революция в крови. Любая идея, которая властвует над умами ныне, рождена из отвергнутого ранее. Гении безумны, они бесполезны при жизни, но, допустим, после смерти их безумие становится общепринятой нормой, конституцией нового мира. Я согласно кивал, отстранённо глядя на ночное шоссе, где мириады горящих автомобильных фар слились в гигантскую сверкающую диадему.

— Болезни, патологии, извращения — вот они двигатели умов человеческих. Допустим, не будь у Блока сифилиса, разве мог бы он писать такое? Вирус станет сывороткой, которая изменит человека. Изменит так, чтобы на его душе образовался нарыв, из которого вызреет великая идея перемен. Вирус поможет отобрать нам лучших. Допустим, это универсальное средство по добыче идей. Меня всегда поражало, как произносимые им пламенные речи не вяжутся с его равнодушием в голосе.

— Допустим, мы должны привить вирус тем, кто власть имеет. А лучше тем, кто будет её иметь. Это подвигнет их на великие дела. Мы подарим им вирус, и они, допустим, станут другими, значит, сделают другим этот мир.

Я даже не удивился, когда почти сразу после встречи с Арнольдом на меня вышел Яблоков. Он был не в настроении разговаривать и лишь коротко отдал приказ.

Иногда мне кажется, что все эти яблоковы, арнольды, марки ароновичи, николаи есть не более чем демонические порождения моего уставшего и загнанного сознания, фантомы, обретающие тело и силу лишь тогда, когда некто, невидимый и могучий, пишет мою историю, которую я сам бессознательно формирую. Словно калька моего Я накладывается на ранее начертанный рисунок, схему, созданную фатумом.

Мы садимся в роскошный автомобиль, похожий на лакированный, чёрный вибратор. Мы — это я и Лена. Та, что делала аборт. Та, что привела меня в секту. Я позвонил ей со словами:

— Привет! Это Даня. Нужна твоя помощь.

— Не вопрос.

Она не стала спрашивать, какого рода мне нужна помощь. После того, как я был с ней на аборте, она стала мне кем-то вроде преданной собаки.

Мне просто сказали быть с парой. В такие места всегда ходят с парой, пояснили мне. Только одно условие — пара должна быть с вирусом. Нам купили одежду в роскошном бутике. Сделали эффектные причёски.

Дольше всего возились с Леной. Из наркоманки, только что сделавшей аборт, сложно за миг создать сексапильную леди. Ей сделали маникюр. Покраску и укладку волос. Лёгкую косметическую приборку на лице. Вставили зубы. Лене это понравилось. Любая девушка готова быть красивой ради чего-то. Неважно ради чего именно.

За рулём автомобиля высокий блондин в бледно-сером костюме. Он молча ведёт машину, вглядываясь в кристалл лобового стекла, за которым разноцветными гирляндами сверкает ночной город. На сиденье рядом с водителем восседает Арнольд. Его седые волосы собраны в аккуратный хвостик. В пальцах с заострёнными ногтями зажата костяная трость.

— Вам всё понятно? — заканчивает он свою речь.

— Вполне, — говорю я, делая глоток из бутылки с кремовым ликёром.

— А вам, юная миледи? — обращается Арнольд к Лене.

— Вполне, — Лена тушит очередную сигарету.

Автомобиль останавливается, и нам открывает двери молодой человек в элегантном костюме.

— Спасибо, родной, — бросает ему Лена.

— Молчи! — одёргиваю её я. В какие королевские платья ни одевай блядь, речь и подача её от этого не изменятся.

У входа в ночной клуб скопление шикарных автомобилей. Словно на Женевском автосалоне. Если бы я был тем, кто есть, то никогда бы не прошёл в этот клуб. Но теперь я носитель идеи, как говорит Арнольд, и мне всё можно.

Арнольд периодически здоровается с неизвестными мне людьми. Делайте вид, что вы свои, сказали нам. Мы стараемся. Поэтому здороваемся вместе с Арнольдом.

На входе нас встречают амбалы в строгих чёрных костюмах. Но главные здесь не они, а субтильный рыжий парень в вязаной шапочке. Он сомнительно смотрит на меня и Лену. Арнольд что-то шепчет ему на ухо. Парень, взмахнув руками, делает громилам жест, и нас пропускают в клуб.

Мы в святилище для кутил и гедонистов. Софиты бьют по глазам ярким, противным светом. Первое, что я могу рассмотреть, это полуобнажённые девушки с подносами. Они виляют задницами, просачиваясь сквозь танцующих и просто стоящих кутил, не забывая дежурно улыбаться. Одна из таких гурий вырастает перед нами. Арнольд берёт с подноса бокал шампанского. Мы делаем то же самое.

Несколько натужных глотков. Я бы с удовольствием выпил водки с томатным соком вместо этого дорогого шампанского, не снимающего напряжения.

Арнольд с бокалом в руках, как ледокол, разрезает сияющие стразами и брильянтами ледники тусовщиков. Видимо, он здесь частый гость, так как сразу усаживается за пустующий столик. И вновь, словно по команде, возле него вырастает официантка в эротичном костюме, похожем на тот, что используется в порно. Арнольд называет нечто мне незнакомое. Официантка испаряется так же неожиданно, как и появилась. Я усаживаюсь за стол.

— Нет-нет, — Арнольд разводит руками, — это место не ваше.

— Мы разделимся? — пугаюсь я.

— Ваш столик вон там.