Книга Half-Life 2

Под действием анти-гравитационного поля, мина начала медленно подниматься, нехотя отцепляя свои «ноги» от дыр в асфальте. И, сомкнув их под цилиндром, послушно притянулась к ученому и повисла в полуметре от него. Фриман торжествовал. Он не знал, в чем тут секрет, но, похоже, когда мину снимают с ее позиции, она автоматически отключается. Повстанцы, перешептываясь, подошли ближе, как бы боясь, что хоппер вот-вот рванет. Гордон улыбнулся — тяга к высоким технологиям сыграла с Альянсом злую шутку. А вот если бы они использовали обычные мины, по старинке, то был бы совсем другой разговор…

— Вот это да, — засмеялся кто-то, — А я и не сомневался!

— Смотри не подходи к ней, я потом твои ошметки со стен соскребать не буду, — язвительно сказала одна из девушек, которых в отряде было целых три.

— Мои ошметки были просто счастливы! — улыбнулся повстанец.

Фриман, улыбнувшись вместе со всеми, кроме девушки, направил гравипушку с миной в дальнюю часть двора и нажал нужную кнопку. Хоппер с силой отлетел вперед. И оглушительно взорвался, едва коснувшись стены. Радость как-то улетучилась — все инстинктивно пригнулись. Фриман, удовлетворенно кивнув, обезвредил таким же образом оставшиеся две мины. Они сам этого не понял, но теперь в глазах повстанцев он стал даже больше чем легендой.

Больше не задерживаясь, они вошли в подъезд старого пятиэтажного здания — в таких бывает обычно и второй выход — с другой стороны дома. Здание изнутри выглядело не лучше, чем снаружи. Казалось, это коробило одного лишь Гордона — повстанцы давно привыкли к таким вещам. Но, когда они уже почти вышли к выходу на улицу, откуда-то из квартир послышался до боли знакомый голос.

— До моего внимания дошел слух о том, что многие обвиняют меня в сотрудничестве с нашими Покровителями, как будто бы в этом есть что-то постыдное.

Фриман, злобно усмехнувшись, резко свернул влево, в одну из квартир. Остальные остались ждать снаружи, но Шон догнал его. Гордон стоял в разрушенной кухне, среди опрокинутых сковородок и кастрюль. Перед маленьким старым телевизором. Стоял и смотрел в лицо того, кого он возненавидел больше любого альянса. Уоллес Брин.

— И я спрашиваю вас, что может быть лучше, чем попытка к сотрудничеству?

Лицо Гордона исказила презрительная улыбка. Голос Брина уже не был таким спокойным, как раньше. Консул злился. А от злости до страха — всего ничего.

— В нашем с вами теперешнем, очень непростом положении отказ от сотрудничества — все равно что отказ от роста и… и равен попытке суицида, если хотите, — Брин смотрел прямо в камеру, но глаза его то и дело срывались.

— Вот ты как заговорил? — сплюнул Фриман, — Ну хоть часть вещей назвал своими именами. Прижали, видать, тебя твои начальники, ох как прижали…

— Доктор Фриман, пойдемте, — позвал его повстанец, — Пошел он к черту, стоит на него время тратить?

— Двоякодышащая рыба отказалась дышать воздухом? Нет! — продолжал Брин, постепенно беря себя в руки, — Она отважно ползла вперед, в то время как ее собратья оставались в черной тьме океана, смотря сквозь черноту своим примитивным взглядом, пропащие и обреченные.

Но Фриман не мог оторваться. Он не знал, почему. Он вроде даже и не слушал, что говорит его бывший Администратор. Он просто смотрел в это лицо, в эти глаза. Старался запомнить каждую черточку. Заглянуть в самые потаенные уголки этой души. Нет, не для того, чтобы понять. Чтобы испепелить дотла.

— Мы что, добровольно хотим принять участь трилобитов? — мягко улыбнулся Брин, — Если всем достижениям человечества суждено быть лишь жалкому слою окаменелостей между Кайнозоем и бесконечностью — этого ли мы всегда хотели?

— Говори-говори, гад! — погрозил Шон кулаком в телевизор, — Больше тебе не промывать нам мозги своей сладкой болтовней! Мы и до тебя еще доберемся!

— Нет. Мы хотели не этого. Мы по природе своей стремимся к чему-то великому, к грандиозным свершениям. Они — наша судьба. Глупо плакать, вспоминая о материнском молоке, когда наше истинное предназначение ждет нас там, среди звезд!

Голос Консула начал становиться все жестче. Несколько повстанцев в недоумении заглянули в комнату.

— И только Всегалактический Союз, менее известный как «Альянс», может привести нас туда, на вершину нашей эволюции, нашей судьбы. И — да, говорю я, я — сотрудничаю с ним. И мы все должны сотрудничать, с рвением и охотой, если мы хотим пожинать плоды выгоды этого объединения. И да будет так.

Трансляция отключилась, но за секунду до этого рука Гордона с грохотом смела телевизор на пол. Он даже был рад тому, что посмотрел это «шоу». И если у него до этого были еще какие-то сомнения в том, правильно ли они все делают, то теперь они рассеялись.

— Вот и правильно! — воскликнул Шон, — Скоро во всех домах навсегда замолчит этот гнусный голос.

— И как часто… — Гордон подбирал слова, — Как часто в обычное время шла эта пропаганда?

— Каждый день! — усмехнулся Шон, когда они вышли к остальным, — Почти принудительно, вы что, не помните?

— Помню-помню, — не стал вдаваться в подробности Фриман, — И что, эти бредни кто-то воспринимал всерьез?