Книга и братство

Она была совершенно разбита, понимала, что произошло что-то важное, но не была уверена, во благо ли ей или она сделала ужасную ошибку, использовав последний шанс. До чего безупречно она, должно быть, вела себя все эти годы, уже так много лет, чтобы считать свое поведение нынешним вечером возмутительно несдержанным, слишком эмоциональным! Она была полна раскаяния и стыда: позволила себе кричать на него, высказала все, что думает. Сказала, что любит его, и ничего не получила в ответ, что не только не соответствовало истине, но и безусловно нарушало всякие правила приличия. Она видела, как ее тон и резкость выражений заставляли Джерарда морщиться. Это были ее давние печали, которые она часто перебирала наедине с собой, но которые, насколько помнила, никогда не обрушивала на их безвинный источник. Однако больше всего ее огорчало в последней сцене и сейчас так усиливало ее опасения то, что она откровенно призналась Джерарду в неотвязной своей мысли и желании добиться от него обещания. Что способно вызвать в нем отчужденность, осторожность и равнодушие, как не подобное требование истеричной женщины? Из всего, что она обрушила на него, как раз это должно было особенно не понравиться ему.

Это правда, что к нескромности ее подтолкнуло предложение самого Джерарда поселиться вместе и то, как он это сказал, пробудив в ней давнишнюю робкую надежду! Точней, он предложил жить рядышком, по соседству или в одном доме, несомненно имея в виду разные квартиры, чтобы не надоедать друг другу. Это уж она потом поставила условие, потребовала «защищенности», и скорей всего бурным своим поведением вынудила его тактично удалиться. А следовало бы спокойно и с благодарностью принять его идею! В любом случае необходимость близкого соседства вытекала из простого удобства, поскольку помощник должен быть всегда под рукой! На что оно, черт возьми, это сотрудничество, если дойдет до него, будет похоже? Хватит ли у нее способностей справляться со столь ответственной и длительной задачей? Сможет ли она изучить и понять эту трудную книгу, «твердолобое сумасбродство» которой она ненавидела и боялась, заняться столь трудной и чуждой ее душе работой, жить в постоянном опасении разочаровать Джерарда и вызвать его недовольство? А если спустя полгода он найдет, что она не справляется, и заменит ее компетентной молодой особой? Ох, эти ловушки и страдания, которые преследуют всякое человеческое стремление к счастью, лучше уж забыть о нем! Сейчас Джерард горит желанием сесть за книгу, он полон бодрости и сил, но потом, допустим, потерпит поражение или окажется неспособен написать свой великий «ответ», и это будет для него унижением и поводом для отчаяния. А ей придется быть свидетельницей. Вся ситуация грозила новыми и ужасными страданиями, а она была уже не молода и хотела отдыха и покоя. Это желание, как она понимала, внушили ей Рив и дети, Феттистон с его вересковыми болотами и мирным незабываемым пейзажем. И еще она жаждала отправиться в круиз. Конечно, Джерард отпустил ее. Но когда она будет, если будет, глубже вовлечена в его работу, станет ему необходимой, это принесет разочарование ее новообретенной семье, которая так добра к ней, придется пренебрегать ими, огорчить, когда они увидят, что она принадлежит не им, а Джерарду. А не этого ли она всегда хотела, ведь она чуть ли не самый удачливый человек в мире, но вечно ее преследует неудовлетворенность из-за навязчивой идеи, от которой следовало давным-давно избавиться или обуздать.