Книга I. Древнее Пророчество.

Да уж. Такой Конституции, такому государственному укладу позавидовал бы сам Николо Макиавелли, автор известнейшего трактата под названием “Государь”, в котором он рьяно выступал в поддержку монархизма. Он невольно поддался воспоминаниям о тех временах, когда жил этот один из самых плодотворных политологов. Он вспоминал, насколько легче было жить в средние века, даже еще несколько пар сотен лет назад. Тогда не возникало таких проблем с дисциплиной, с инакомыслием, как сейчас. Казалось бы, прогресс, его блага, которыми был так насыщен двадцатый, а теперь и двадцать первый век, должен был бы создать основы для крепкого, сплоченного общества. В принципе, так оно и было. Но сколько же усилий приходилось прикладывать, чтобы держать в узде это общество вампиров, разрастающееся в геометрической прогрессии (такое впечатление, что люди последних десятилетий даже сами предпочитали отказываться от их человеческой, смертной сущности).

Компьютеры, другие новейшие открытия и разработки, призванные улучшить, упростить систему контроля, на самом деле лишь все усложняли. Вот и эта Конституция. Тогда она была не нужна. Все и так все знали, делали, что надо. А тут… Цивилизация, развитые огромной единой страны, как сейчас называли страны Верройского Союза, накладывали свои обязательства. Вот и приходилось работать над основным законом. Ладно еще, расписывать нормы, которыми сегодня пользуются человеческие законодатели… Но это, эта Конституция… Определения такому общественному строю в политологии не сыскать. В тех формах, в каких они встречаются у людей, к вампирам и близко не применимо. Формы и методы. Тирания, диктатура, деспотия, абсолютная монархия - это все формы правления, которые насаждаются насильственным путем. А тут-то ведь выборным! Если уж как-то назвать эту форму (беря за основание шесть форм правления, выделенных Аристотелем, а именно: монархия, аристократия, полития, тирания, олигархия и демократия), то государственной формой вампирского строя можно было назвать выборной тиранией! Парадокс какой-то! Но Фрейн знал, что в мире вампиров - это единственно разумный, даже более того, единственно возможный вариант развития вампирского “социума”. Знал Фрейн и то, что независимо от того, что именно он впишет в скрижали этой Конституции, она буде принята в мире вампиров значительным большинством. Существовала, правда, еще угроза со стороны горстки представителей сопротивления, противников Фрейна и его политики, Пятой колонны, которая не так давно заявила о своем несогласии с тем, что делал и даже думал глава вампиров. Они называли себя “Контрой”. Но они пока что еще не могли нанести существенный урон. Так что… Надо было продолжать работу. Но он устал. На него внезапно нахлынула такая апатия, что эта работа вдруг вызвала у него отвращение.

Он не вдруг почувствовал ужасную усталость. Но только сейчас начало приходить ощущение прожитых дней. Его пронзило чувство глубокой старости. Почти тысячелетие даже для вампира возраст не шуточный. Таких, как он, были единицы. Он сидел с поникшей головой, сгорбивших, как будто вся тяжесть прожитых веков вдруг неподъемным грузом свалилось на его плечи. Да, он устал. Отбросив перо, оттолкнув от себя пергамент, Фрейн бессильно откинулся на спинку стула. Закрыл глаза. Вздохнул. И погрузился в полудрему. Перед его помутившимся взором неспешной вереницей начали проноситься события его прошлого, далекого-далекого прошлого. Того, которое можно было считать началом его вампирской жизни.

Шел 1156 год. Очередной Папа Римский издал очередной эдикт об очередном крестовом походе. Войска собирали по всей территории Верройи, в армию брали только желающих, от которых отбоя не было. Крестовые походы были чем-то вроде захватывающих путешествий в еще неизведанные страны, на еще не исхоженные тропы, ведущие в самые поразительные уголки никому неизвестных маленьких мирков. Как писал Пушкин: “Там на невидимых дорожках следы невиданных зверей…”. Примерно так же воспринимали дальние страны и жители тогдашней Верройи. С фантастической точки зрения. Все им казалось какой-то интересной и диковинной сказкой с обязательно счастливым концом. И хоть так случалось не всегда, слепая вера в геройские подвиги еще многие века застилала глаза…