Книга японских обыкновений

Значительную «валютную» активность проявили и богатые храмы. В особенности буддийские. Они постоянно нуждались в деньгах, чтобы пускать их на оплату производства украшавших их интерьер статуй. Поэтому они снаряжали корабли, нанимали для охраны самураев — и в путь. Непременно с соответствующей молитвой об успешном возвращении.

Однако главным поставщиком наличности в Японию была все-таки сама власть. Но это был уже не император с его аристократическим окружением, а сёгун с самураями. В отличие от сего дня, предложить китайцам было особенно нечего, и основным японским «валютным» товаром являлись знаменитые самурайские мечи. Торговлю же оружием как стратегическим товаром сёгунат держал в собственных руках.

И все-таки надо признать, что в это время денежное обращение в Японии было весьма ограниченным. Именно поэтому страна и могла удовлетворяться сравнительно небольшими объемами ввозимых из Китая монет и различными суррогатами, выпускавшимися князьями. В противном случае японцы придумали бы что-нибудь, эти монеты заменяющее. И хотя, повторяю, бумажные деньги были уже изобретены, в Японии, в отличие от Китая, они распространения не получили. А значит, не очень-то надо было.

К XV веку Япония была уже больше всего заинтересована в поставках из Китая шелка-сырца. А это говорит о том, что населению не хватало прежде всего важных вещей повседневного обихода: страна находилась в состоянии перманентной гражданской войны, что всегда приводит к увеличению спроса на товары первой необходимости. Не до жиру, не до денег. Подавляющая часть торгового оборота внутри страны происходила в форме бартерных сделок. Хотя некоторые князья для финансирования своих многочисленных военных операций и выпускали монету, но веры ей было мало, и основным эквивалентом при совершении сделок служил все-таки рис. Деньги же выступали по отношению к нему как что-то дополнительное, в качестве мелкой разменной монеты: малую покупку можно было и деньгами оплатить, а вот для совершения крупной — извольте сначала рис вырастить.

Столетия феодальных междоусобиц не прошли для японской экономики даром. Она как бы сидела на печи (или, лучше сказать, циновке-татами) и копила силы, но как только домом Токугава был восстановлен в стране мир, жизнь закипела: города разбухали как на дрожжах, рис колосился, товары производились и находили своего покупателя.

Разумеется, для обеспечения товарооборота стали нужны деньги. И если при введении денег почти тысячелетие назад государство ломало голову над тем, как бы заставить население относиться к ним благожелательнее, то сейчас все обстояло по-другому. Проблема была теперь не в том, как «вынуть» из оборота лишнюю монету, а в том, как бы начеканить ее побольше.

В общем, деньги стали нужны всем. И даже самураи не могли прожить без денег. Хотя купцов они и обзывали «торгашами», но прибегали к ним, чтобы перехватить «до получки», задерживаемой князем. Или ввиду непредвиденных «семейных обстоятельств». Тем не менее в их среде считалось приличным упомянуть к случаю, что лично сам ты никогда денег в руках не держал и один номинал от другого отличить не в состоянии.

^{Монеты, выпускавшиеся храмами и княжествами}

Самое общее впечатление от финансовой ситуации времени Токугава: денег все время не хватает, и потому нужно все время исхитряться, как бы их побыстрее начеканить. И хотя к этому времени были открыты новые месторождения меди и серебра, дело временами доходило даже до переплавки буддийских статуй в звонкую монету. Чего только правительство не предпринимало: и доверенным князьям велело общенациональные деньги чеканить, и раздавало лицензии на их производство (около десяти процентов тут же отходило государству, остальное выкупалось по им же установленным ценам), но все никак не хватало. При этом самурайское государство строгостями отнюдь не пренебрегало: все прошлые монеты из оборота велело изъять, фальшивомонетчиков карало нещадно, никаких денег, кроме официально утвержденных, не признавало. При этом оно придерживалось «серебряно-золотого стандарта» — стоимость медных монет была привязана к их эквиваленту в золотом и серебряном исчислении. Правительство своими распоряжениями волевым порядком определяло это соотношение, но на самом деле-то курс был «плавающим» — японский народ имел собственное представление о том, что почем.

И несмотря на то что ни одно из вышеперечисленных начинаний сёгуната до конца выполнено не было, старательность правительства была вознаграждена — к концу XVII века курс значительно стабилизировался, что, конечно, наилучшим образом повлияло на производство и торговлю.

Золотые и серебряные монеты имели вид прямоугольника. На них указывался номинал и название монетного двора, коих после эпохи некоторых метаний в конце концов осталось только три: для производства золотых, серебряных и медных денег. Знаменитый ныне на весь мир своими ночными огнями токийский квартал Гинза («Серебряный монетный двор») обязан своим названием расположению там мастерских по производству монет.