Книга историй

В эти тревожные дни османы, ссудившие деньгами католикоса Давида и католикоса Мелкиседека, задержали католикоса Срапиона и стали требовать у него свое добро, говоря: «Долг этот числится за престолом, восприемником и католикосом которого нынче являешься ты, тебе и следует заплатить нам».

И хотя он в ответ им сказал много верных и справедливых слов, они ему не вняли. И хотели даже взять его с собою в крепость, но милосердие Божье помогло: Срапион дал одним много [денег], а другим — меньше и ускользнул из их рук, так что в крепость его не взяли, а оставался он в гаваре, пока в Ереван не приехал шах.

Шах Аббас, еще до того как выехал из Тавриза, послал Зилфигар-хана в Нахичеван обосноваться там и править городом до его прибытия, что Зилфигар-хан и сделал.

Приехав [туда], он расположился станом и осел близ крепости Нахичеван, так близко [к ней], что можно было достать выстрелом из ружья. Поэтому друзья Зилфигар-хана говаривали ему: «Будь осторожен, как бы османы не попали в тебя из ружья». И Зилфигар-хан отвечал им, улыбаясь и хуля османов: «Пусть пуля их попадет мне [прямо] в глаз». А на второй день он отправил к владетелю города посольство, дескать, не стреляйте из ружья или лука, ибо я с несколькими мужами иду к вам /23/ откровенно и по справедливости переговорить кое о чем.

И, взяв с собою двадцать человек, он вышел из стана и пошел пешим к городу; дойдя до городских ворот, [он] уселся там, и, когда собралась к нему вся знать города, Зилфигар-хан обратился к ней: «На что вы надеетесь и чего вы ждете, оставаясь здесь? Ведь пришел сражаться с вами не я и не подобный мне хан, а сам державный государь с многочисленными войсками пришел домогаться страны отцов своих. Что за сила у вас, чтобы сопротивляться и воевать с ним? Вот потому и говорю вам по-дружески, ибо мне кажется, так будет лучше. И если вы согласны со мной, сейчас же выходите вместе с семьями и имуществом своим и идите с миром — не сопротивляйтесь и не упорствуйте, сражаясь, ибо, возможно, вы не победите, а потерпите поражение. И тогда вас убьют, семьи ваши заполонят, а имущество разграбят».

И знать, и население османское, согласившись с ним, попросили назначить дни для выхода из города, что хан и сделал. Затем все османское население стало покидать город Нахичеван и расположилось станом недалеко от города, пока там не собрались все. Когда османы выходили из города, пришли воины из войска Кызылбаша и встали у городских ворот; они отнимали у османов из наличного оружия лишь ружья, и больше ничего. Взяв все свое имущество и оружие, кроме ружей, османы уходили.

К Зилфигар-хану пришли многие из воинов города /24/ и сказали: «Те, что собираются уйти, не коренные жители города сего, что же касается нас, мы коренные жители города и не желаем уходить отсюда. До сей поры власть в городе принадлежала хондкару — ему мы служили, отныне, так как власть перешла к шаху Аббасу, желаем остаться здесь и служить ему». Хан весьма охотно согласился с их речами, благосклонно и милостиво принял их и приказал быть посему. И воины, пришедшие [к хану], быстро сняли с себя османскую одежду, постригли длинные бороды свои, облачились в кызылбашскую одежду и стали похожи на стародавних кызылбашей. Затем хан приказал глашатаю выйти и громогласно провозгласить в городе, что отныне власть и управление страной перешли к шаху; кто доброжелателен к шаху — пусть спокойно остается здесь, а кто хочет уйти — пусть уходит с миром своей дорогой. Остальные мужчины остались в соответствии с этим предписанием в городе до тех пор, пока сам шах не прибыл в Нахичеван.

Шах, будучи еще в Тавризе, очень быстро уладил все тамошние дела и тут же приказал своим начальникам конницы двинуться прямо на город Нахичеван. И по пути, когда они достигли городка Джуги, все многочисленное и разнообразное население города, заранее подготовившись, вышло навстречу шаху, как и подобало [встречать] царя. Знать — как старые, так и молодые, разряженные и /25/ вооруженные, облаченные в чудесные златотканые одежды, — шествовала навстречу [шаху]. И юные отроки подносили сладкое, благородное вино в золотых чашах. Священники с зажженными свечами, ладаном и фимиамом и светские певчие, шествуя впереди, пели благозвучными голосами. Путь царя был украшен: от берега реки до дворца ходжи Хачика дорога была устлана коврами, драгоценной, прекрасной парчой, по которым царь прошествовал и вступил в дом ходжи Хачика. А дома ходжа Хачик, вручив сыну своему золотое блюдо, полное золотых [монет], преподнес [его] царю. Все вельможи джугинские тоже преподнесли дары, подобающие царю. Шах оставался там три дня, и джугинцы потчевали его прекрасными, изысканными яствами и благоуханным вином.

Шах Аббас же, этот вишап из преисподней, издревле исполненный змеиной ненависти к христианам, увидев такое богатство и благосостояние христиан, почувствовал зависть. И стал выискивать в уме повод и удобный случай, чтобы предать их. Однако, утаив на время яд, внешне притворялся довольным.