Книга из человеческой кожи [HL]

В конце XIX и начале XX веков разразилось несколько скандалов, связанных с человеческой кожей. Они породили новую моду на ужасы у читающей публики, вкусы которой претерпели изменения к худшему вследствие ряда публикаций отвратительных подробностей дела Джека Потрошителя и некоторых схожих преступлений в средствах массовой информации. В 1883 году больница для неимущих «Тьюксбери Алмсхаус» в штате Массачусетс обрела дурную славу после того, как персонал обвинили в продаже кожи ее обездоленных и нищих пациентов — главным образом умалишенных — местным дубильням. Власти заподозрили существование целой индустрии по снятию и обработке человеческой кожи. Ходили слухи о нескольких французских студентах-медиках, исключенных после того, как их уличили в продаже грудей умерших пациенток переплетчикам порнографических книжонок в Фобур Сен-Жермене. И якобы кто-то даже видел собственными глазами романы маркиза де Сада «Жюстина» и «Жюльетта», переплетенные в пару женских грудей.

В Библиотеке Уэлкома в Лондоне хранится трактат по гинекологии, отпечатанный в Голландии в 1663 году. На титульной странице его значится: «De Virginitatis notis, Graviditate epartu».[201] Он состоит из нескольких иллюстрированных очерков о женских половых путях, первый из которых был написан Северином Пино о девственности, беременности и родах. В какой-то момент книгу приобрел врач Людовик Булан, весьма интересовавшийся экслибрисами и художественно исполненными переплетами. Булан родился в Метце, а в 1865 году окончил медицинский факультет в Страсбурге, после чего стал практиковать в Париже. Доктор Булан распорядился сделать новую обложку для фолианта из кожи женщины, которая досталась ему еще в студенческие годы.

На форзаце Булан написал: «Эта любопытная книжица о девственности и генеративных функциях женщин, на мой взгляд, заслуживает того, чтобы иметь более тесную связь с содержимым, и посему я переодел ее в кожу женщины, выдубленной по моему заказу с помощью сумаха».

Личность этой особы остается неизвестной. Мое описание реакции Джанни на подобную книгу основано на моих собственных ощущениях, когда я пришла в Библиотеку Уэлкома, чтобы взглянуть на нее и подержать в руках.

Неизвестно, что сталось с кожей Тупака Амару II после того, как части его тела были выставлены на всеобщее обозрение в разных городах Перу. То, что из нее сделали обложку для книги, — лишь плод моего воображения.

Не сохранилось никаких документальных свидетельств того, что романы «Франкенштейн» и «Гордость и предубеждение» были когда-либо переплетены в обложки из человеческой кожи. Однако же оба романа были впервые опубликованы именно в то время, когда разворачивается действие моего романа, и Мингуилло наверняка услышал бы о сенсации, которую они произвели. Некоторым романам действительно выпала незавидная участь побывать в обложке из человеческой кожи, включая татуированный экземпляр «Трех мушкетеров», который принадлежал врачу-французу в начале последнего столетия. (Предполагается, что тот же самый врач располагал экземпляром труда Мерсье де Компьена «L'eloge di seins des femmes» — «Во славу женских грудей», — переплетенным в кожу с человеческой груди, причем в центре передней обложки явственно виднелся сосок.) Стоит вспомнить еще и издание Милтона 1852 года, переплетенное в кожу крысолова из Эксетера, Джорджа Кадмора, убившего свою приемную дочь.

Итак, нет ничего невозможного в том, чтобы самая невинная книга лишилась своей первоначальной обложки и была переплетена во что-нибудь намного более предосудительное. Неизвестные книги в обложке из человеческой кожи вполне могут до сих пор храниться в публичных и частных библиотеках по всему миру. В процессе дубления человеческая кожа приобретает темный оттенок, что делает ее практически идентичной обычным переплетам. А для того, чтобы отличить ее от свиной кожи, требуется микроскоп и глаз специалиста.

Мишель Ловрик,

Лондон и Венеция, март 2010 года

Благодарности

Исследовательская работа в Венеции, Куско и Арекипе при написании этой книги финансировалась специальным грантом, выделенным Советом по искусствам Великобритании. Я хотела бы выразить особую благодарность Чарльзу Бекетту за неизменную поддержку, которую он оказывал мне во время длительного процесса написания романа.

Я чувствую себя в долгу перед Уильямом Хельфандом, Владимиром Ловриком и Джейн Топпл за то, что они исправляли допущенные мной неточности в истории развития медицины. Доктору Кристоферу Роуленду Пэйну я обязана тем, что он любезно согласился откорректировать дерматологическую терминологию, а Кристина Благоевич оказала мне неоценимую помощь в качестве переводчика с испанского и технического редактора.