Книга из человеческой кожи

Естественно, горы всегда были излюбленным местом расположения мужских и женских монастырей. Как справедливо отмечал Хэмиш Гилфитер, существовала древняя традиция уводить молодых девушек высоко в горы, где их приносили в жертву тем или иным способом. В музее «Сантуариос Андиос» в Арекипе выставлено на всеобщее обозрение тело молодой девушки, нареченной при крещении именем Хуанита, которую нашли замерзшей на склоне горы Ампато. В момент смерти, которая имела место где-то около 1440 года, девушке было примерно двенадцать-четырнадцать лет. Ученые установили, что перед смертью она постилась в течение суток, но погибла от сильного удара по голове. Считается, что ее увели в горы и принесли в жертву горному богу Апусу, а не просто бросили умирать, как о том повествует служанка сестры Лореты.

В лондонской галерее «Сэвил Хаус» в 1828 году было выставлено хорошо сохранившееся тело перуанской женщины, о чем тоже упоминает Хэмиш Гилфитер.

Белый город Арекипа

Зрелище прелестной и элегантной Арекипы являет собой приятный сюрприз для современного путешественника, который никак не ожидает увидеть площадь в стиле барокко, красотой не уступающую знаменитой площади Сан-Марко в Венеции, да еще в двух тысячах метров над уровнем моря и в ста тридцати километрах от океанского побережья. Город окружают укрытые снежными шапками вулканы, но, тем не менее, в нем во множестве произрастают тропические цветы и пальмы.

Во время действия романа до Арекипы можно было добраться за двое-трое суток от морского порта Ислей. Путешествие по суше от поселка Пуно на озере Титикака занимало шесть суток, а от Куско – полных десять дней. Население Арекипы в тот период составляло чуть меньше 30000 человек. Численность населения Венеции была в несколько десятков раз больше.

Название города действительно означает «Да, останься!» на местном диалекте кэчуа. Город основал Гарсия Мануэль де Карваяль, лейтенант армии испанского конкистадора Франсиско Писарро, 15 августа 1540 года.

Когда в Куско вспыхнуло восстание против испанского владычества в 1814 году, его поддержали жители низших слоев Арекипы. Войско повстанцев под предводительством Матео Пумакахуа даже сумело занять Арекипу, правда, задержалось в городе недолго. Управляющий Хосе Габриэль Москозо был казнен за то, что не оказал поддержки делу восставших. К тому времени с существующей системой, при которой вся власть и все блага доставались только и исключительно «белым» испанским поселенцам, а люди, в чьих жилах текла смешанная кровь, оказались изгоями общества, было не готово мириться не только коренное население – индейцы. Представители всех каст и вероисповеданий требовали перемен, включая многих criollos, процветающих граждан испанского происхождения, родившихся в Перу, чьи амбиции пресекались на корню в течение многих поколений. Другие же боялись лишиться стабильности, которую обеспечивало испанское владычество: восстание под предводительством Тупака Амару показало, каких масштабов может достичь кровопролитие, если испанцы потеряют власть. В конце концов, именно неграждане Перу – Симон Боливар и его генерал Сан-Мартин – добились независимости для нации. К 1821 году, через три года после окончания действия моего романа, Перу был объявлен независимой державой.

Одно из лучших описаний города того времени принадлежит Флоре Тристан, отец которой был родом из Арекипы. Когда она прибыла в Перу, страна уже более десяти лет оставалась независимой. Впрочем, описание Арекипы носит отпечаток личных впечатлений Флоры Тристан. Она приехала туда, чтобы потребовать для себя отцовскую долю наследства у своего дяди, но потерпела неудачу. Брат отца оказался для нее слишком крепким орешком. Собственно, именно он был состоятельным гражданином Хуаном Пио де Тристан-и-Москозо, упомянутым в моем романе. Он занимал должность управляющего-интенданта Арекипы с 1814 по 1817 годы, освободившуюся после убийства Хосе Габриэля Москозо. Учитывая, сколь злокозненно он обошелся с Флорой, я предположила, что он должен быть экспертом по завещаниям.

Соответственно, Флора отнеслась к Арекипе с придирчивым превосходством, постоянно и предвзято сравнивая ее с Парижем в пользу последнего. Она признала красоту города и записала много подробностей: например, сточные канавы, что тянулись по центру улиц. Она также упомянула о том, что горожанки практически не ходят пешком, боясь того, что ступни у них станут большими. Единственным местом, которое очаровало Флору, оказался женский монастырь Святой Каталины, где она остановилась на некоторое время и где ее с восторгом приняли монахини, совсем как Марчеллу в этой книге.