Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов

С кем ни поговори: у одного фирменный, только ему известный рецепт кебаба. Другой коптит особым способом рыбу или кабаньи рёбрышки. Повторим по слогам для тех, кто решил, что ошибся: ка-ба-ньи. Со всем уважением к родному для еврейского народа кошеру, но и со всей любовью этого народа к «басар лаван» – «белому мясу», как изящно именуют свинину в стране святых, десантников и террористов. Третий рубит как Б-г арабский салат «табули». Или делает «угу» – неважно, с творогом этот пирог или с чем-то другим. Или овощную запеканку… Ну, в общем, читатель проникся и уяснил проблемность израильской жизни.

Опять же постоянно приходится решать вопросы. С чем лучше хумус, затирушка из средиземноморского горошка с густым зелёным маслом, свежеотжатым из оливок. С кедровыми орешками. Или с огненно-острым йеменским схугом. И с каким – из красного или зелёного перца. Или вместо него взять к мясу тхину с травкой заатар. Или лэбене – полукефир, полумацони. Правда, последнее – только если за столом не соблюдают кошер: мясное с молочным безумно вкусно, но противоречит традиции.

А вечный вопрос, что пить? Патриотическую простонародную водку «Кеглевич» или дорогой импортный «Абсолют». «Мартель» или «Джек Дэниэлс». И если вино «Ярден», то белое или красное. Или что-то редкое, из новых бодег, которых в Иудее, Самарии и на Голанах расплодилось в 2000-х, как в Италии и Испании. Пиво – «Маккаби», «Голд стар» или, не заморачиваясь израильским, «Гиннесс». Кофе-афух, с молоком или по-арабски, с кардамоном. Чай с мятой – «те им нана» – или без…

Читатель, автор, прошедший вдоль и поперёк весь Израиль за истекшую четверть века без малого, над тобой не издевается! О детях там разговаривают. О работе разговаривают. О личной жизни, такой же, как и в европейском Средиземноморье, бурной и страстной, говорят – своей и чужой. О путешествиях – кто куда съездил, откуда приехал, что там видел, куда поедет и в какой компании. Израильтяне любят путешествовать с друзьями. О политике – много и страстно.

Но чтобы заморачиваться всерьёз войной и перспективами её неизбежного повторения? Не дождутся. Ни свои идиоты. Ни чужие мерзавцы. Нет более оптимистичного народа, чем израильтяне. Довольного жизнью, как мало кто в этом мире. Умеющего сделать праздник на пустом месте. Поднять настроение себе и окружающим ни с чего. Выстроить на пустырях, малярийных болотах и в пустыне страну на удивление и прихорашивать её, не переставая удивлять окружающих. А что проблемы есть, так у кого их нет? Ишак везёт свой груз – такая у него пожизненная карма…

Послесловие

Спасибо тем, которые…

В конце каждой очередной изданной «Эксмо» книги автора произносятся слова благодарности в адрес тех, кто помог ему в том, что эта книга появилась на свет. Засим…

Традиционное и неизменное спасибо за всё и огромная любовь ближайшей родне. Маме – Александре Вагнер-Сатановской, живущей в израильском Маалоте. Второй маме – любимой тёще Римме Вепринской, лучшему украшению американского Нью-Йорка. Обоим братьям: родному Вите, израильтянину, и шурину Юре, американцу. Как и прочей большой мишпухе. Включающей родственников из России, с Украины, из Израиля, США, Польши, Франции и с Антильских островов.

Всем тем из родных и близких, кого уже нет. И в первую очередь двум лучшим отцам, которых только можно было пожелать: Яну Сатановскому и Леониду Вепринскому. Мир их памяти, и да будет им земля пухом.

Жене Машеньке, которая холила автора долгие месяцы, проведённые за компьютером, и терпит вот уже три с лишним десятка лет. Младшему поколению. Детям: Лене и Ксюше, Эмме и Косте Сатановским и в свои почти четыре года главному человеку в семье, внуку Яну. Большому специалисту по автомобилям и знатоку кошек.

Партнёрам по бизнесу, действующим и ушедшим на покой. Которые на протяжении двух десятков лет терпеливо сносили и сносят повышенную концентрацию в офисе раввинов и дипломатов, профессоров и журналистов, политиков и студентов. За что автор приносит низкий поклон Вадиму Брайнису, Сергею Роленкову, Назиму Касумову, Анатолию Циосу, Сергею Ширяеву, Александру Жукову, Михаилу Файде, Александру Шмуклеру, Виталию Кузнецову, Сергею Хрущёву и Ефиму Жигуну.

Отдельное спасибо Жигуну, который вместе с автором четверть века тащит на своих плечах Институт Ближнего Востока. Его работоспособность и порядочность позволили сделать то, что без него было бы невозможно. О терпении, позволившем автору годами терзать его нервы, как ближайшего сотрудника и старого друга, не стоит и говорить. Если бы у евреев были святые страстотерпцы, Ефим Жигун был бы среди них.

Институтским друзьям, которые рядом всю жизнь, вместе с их чадами и домочадцами: Анатолию Циосу, Александру Спектору и Александру Иоффе, дом которого на протяжении почти четверти века служит автору кровом и приютом в Израиле.

Советским и российским дипломатам и государственным мужьям: Михаилу Богданову, Александру Бовину, Владимиру Джабарову, Михаилу Маргелову, Евгению Примакову и Константину Ромодановскому.