Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов

И кстати, достойный наследник «Старика» премьер-министр Рабин в 90-е точно так же шуганул южноафриканских фермеров, искавших, куда им уехать из ЮАР после падения режима апартеида. Что все они теоретически восприняли с оптимизмом. Но сменивший расизм белых чёрный расизм и сопутствующая ему повальная уголовщина их несколько расстроили. Однако же им бы хотелось частной собственности на землю, к которой они на своих фермах, каждая из которых была размером со средний израильский округ, привыкли. А вот этого старый израильский истеблишмент допустить не мог.

Ну, что проехали, то проехали. Обратно не вернёшь. Отметим, что для большей части евреев, по крайней мере после подведения итогов Холокоста, приход Машиаха перешёл в чисто теоретическую плоскость. А распад СССР сыграл ту же роль для коммунистической идеи. Какой, в самом деле, коммунизм, когда на дворе приватизация, и перестройка, и новое мышление? В итоге свято место опять оказалось пусто. И вот тут на место прежних, павших за невозможностью их практического воплощения кумиров была очень удачно – как казалось её изобретателям, – найдена идея мира на Ближнем Востоке. Вписавшаяся в еврейский идеологический вакуум и заполнившая его собой так, как только может идея заполнить пустоту в головах и душах людей.

Повторим, триада выглядит так: Машиах – коммунизм – ближневосточный «мирный процесс». Три источника и три составные части еврейской национальной идеи в Государстве Израиль. Предмет чистейшей веры. А не строгих логических рассуждений, трезвого политического расчёта, убедительных выводов, основанных на неопровержимых фактах, и прочих материальных вещей. Которая не признаёт и не может признать ничего, что её опровергает. Откуда и следует всё, что можно не без изумления наблюдать в этом безобразии, которое унесло куда больше еврейских и арабских жизней, чем любая война с терроризмом.

Вера эта была и остаётся односторонней. Шимон Перес и его сторонники в мир с Арафатом верили. Проблема была в том, что Арафат верил совсем в другие вещи. И он, и его соратники, с успехом используя то, что они справедливо считали и считают удачно подвернувшимся коллективным еврейским идиотизмом, повели борьбу на уничтожение Израиля в новых условиях. За его же, Израиля, собственные деньги. При поддержке значительной части израильского истеблишмента. И на территориях, которые находились под полным израильским контролем. Мечта террориста – иметь таких врагов!

И собственно, почему они должны были отказываться от предложенного? Если левые в Израиле почему-то решили заместить веру в коммунистическое общество верой в мир на Ближнем Востоке, так не Арафат же их заставил это сделать. Сами подвизались. Он что, пытал их? Иголки под ногти загонял? Гипнотизировал? Обещал что-то особенное? Бегал за ними по всему свету, умоляя простить и принять в объятия? Менял хоть на йоту тон и смысл речей, обращённых к своим людям? Нет, нет и ещё раз нет.

Он был и оставался до самого конца абсолютно честным с ними всеми. Рабин, Перес и Клинтон хотели жать ему руку, уважительно называя раисом Палестины и наградив Нобелевской премией мира? Он, со свойственным ему высокомерием, в котором была доля подлинного аристократизма, дал им эту возможность. Они захотели превратить его из загнанного в угол революционера и террориста в государственного деятеля, принятого на высшем уровне? Почему бы и нет. Он позволил им сделать это. Но вера в мир была не его верой, а их. Он-то верил в революцию. И государство было для него не более чем лозунгом – во имя продолжения бесконечной борьбы, ведущейся ради самой борьбы.

Попытка человека, незнакомого с тем, какой заряд адреналина получает революционер от самого процесса войны всех против всех, обречена. Революция для истинного борца – всё, а цель по сравнению с процессом борьбы – ничто. Так изначально обречена на неудачу попытка трезвенника и моралиста понять, что чувствует тяжёлый наркоман или заядлый алкоголик. Человек такого типа не просто не может, но и не хочет избавиться от своей зависимости. И даже понимая, что она его погубит, вряд ли откажется от героина или водки.

Хотя, конечно, верить в то, что подкреплённая изрядными деньгами проповедь вреда излишеств и пороков для человеческого организма кого-то излечит, не возбраняется. Да и финансовая поддержка тут не лишняя – она пойдёт на очередную бутылку или дозу. Как и использовал Ясир Арафат, а после него Абу-Мазен деньги спонсоров Палестинской национальной администрации. Значительная часть которых шла, и по сей день идёт, на поддержку антиизраильского террора.