Книга Израиля

Вы вместе не учились. Не работали. Не жили. У вас нет общих воспоминаний. Обычаи у вас, поверьте, разные. Круг общения разный. Развлечения детей. Хобби. И даже если вы и встретитесь случайно на одном морском или горнолыжном курорте, вам что, хватит тем для бесед больше чем на один вечер?

Ну, есть какие-то специальные случаи. Если вам придётся отражать атаку террористов. Бежать от землетрясения. Выступать на конференции, ознаменовавшейся каким-нибудь грандиозным скандалом. Дружить с одним и тем же человеком. Или, что ещё больше сплачивает, кого-то вместе ненавидеть. Тогда конечно. Тема будет. Поэтому о чём могут говорить евреи, которые встречаются на бесконечных еврейских конференциях и съездах? Об Израиле. Об антисемитизме и терроризме. И пожалуй, всё.

Поскольку говорить друг с другом о проблемах, которые выходят за этот узкий круг, не то чтобы бессмысленно, но точно бесполезно. Бизнес у каждого свой. Семья своя – если семьи между собой незнакомы, так и разговаривать нечего. Страны разные. Что важно для одной, для другой нож острый. Пример чему ситуация на Украине в 2014-м, которая не только развела американских и русских евреев, но и русских с украинскими. Как, впрочем, и неевреев. Притом что они вообще ближайшие родственники.

Религия… Вроде одна на всех – так ведь тоже нет. О ней каждый судит по-своему. Молится по-разному. Одни традиции соблюдает, другие нет. Что для одного катастрофа, для другого мелкая неприятность. Или вообще его не напрягает. К примеру, за кого выйдет дочь. Или на ком женится сын. В смысле: еврейские у тебя будут невестка или зять или нет. И внуки – они-то кем будут?

Для ортодокса это страх и ужас и конец всего. Для более спокойного в отношениях с Б-гом еврея, каких большинство, вопрос стоит, но не ребром. У западников есть гиюры, и вообще – тут всё, как правило, решает то, как к этому относятся соседи и родня. Осудят, не осудят. Осудят, но без разрыва отношений. Или проклянут и закроют двери.

И что важно, есть ли в случае, если погнали с новыми родственниками взашей, куда идти? Что в большом городе и большой стране не проблема. А в сельской местности, в маленькой замкнутой общине или в патриархальной стране – таки да. Причём большая. Из наиболее известных прецедентов – Карл Маркс со своей баронессой. И множество менее известных мезальянсов.

Но это в обществе, где религия – маркер. Что у себя американцы упростили. Поскольку вера верой, а женятся у них все со всеми. Католик может воспитать сына-мормона, дочь-англиканку, и внуки его могут стать мусульманами, буддистами или евреями. Бывало и такое. Примерно так же там и с сексуальной ориентацией. По крайней мере с того периода, когда пошли в массы однополые браки и прочие экзотические специалитеты, в прежние времена остававшиеся уделом эпатирующей публику богемы.

А вот для постсоветского пространства, где, по большому счёту, религия – не более чем новодельный символ, кто муж или жена, не так важно. Хороший человек – слава Б-гу. Что есть великое завоевание Советской власти, которое мало кто ценит по достоинству. Понятно, что евреи не безумно рады, если внука вдруг сдуру окрестят – они ж не лезут к нееврейской родне с обрезанием наперевес. Но это тема совсем отдельная.

Как там оно в России будет с религией в будущем, совсем непонятно. Статистика даёт нерадостные для иерархов данные. В церковь ходит от двух до пяти процентов населения, и то по большим праздникам. В столицах больше, но не на порядок. А отечественных протестантов и католиков всё больше, хотя им в общении с властями приходится трудно.

Опять-таки, натужно внедряемое государством православие немедленно порождает мусульманский ответ. Причём воинствующий. Старые имамы, не слишком грамотные, но лояльные к соседям по стране и к власти, повсеместно терпят поражение от молодых и агрессивных, набравшихся чего надо и чего не надо в арабских университетах, турецких колледжах и пакистанских медресе.

Что до евреев, им проще. Среди отечественных раввинов мало внятных, образованных людей, которые, пройдя советскую школу, понимают реалии, в которых живёт паства, и к ней приспосабливаются, а не пытаются приспособить её к себе. Как делает большая часть раввинов-гастарбайтеров, пожизненно командированных на отечественные просторы. Но отечественные евреи – люди самостоятельные. Решения о женитьбе принимают они и только они. Если рабби с чем-то несогласен – это его проблемы.

Вернувшись к теме утерянных в давние времена в дальних странах родственников, констатируем: отрезанный ломоть. Во всяком случае, если говорить об Израиле, всерьёз эта страна возникла в качестве реального места, о котором у большой массы народу на постсоветских просторах болит голова, именно тогда, когда там появился миллион с лишним русских евреев и нееврейских членов их семей.