Книга Израиля

Отметим напоследок – как делал Дейл Карнеги в своей великой книге, которую в России в 90-е перечитало полстраны, отмечая в конце каждой её главы основное. Каждый из евреев – чуть-чуть президент. Каждый! Откуда то немного напоминающее анархию состояние израильской политической системы и израильского общества, которое можно наблюдать в этой стране.

И как ни странно, именно это состояние позволяет ей выстоять в условиях, которые похоронили бы более жёсткую систему. Что особенно любопытно для обитателей одной из таких систем, в столице которой как раз и пишется эта книга. Хотя… Кто там сказал, что строгость российских законов сильно смягчается необязательностью их выполнения?

Творожная революция и мировой финансовый кризис

В те дни, когда автор сидел над настоящей книгой, человечество – и его самого – отвлекали от прочих проблем события на Украине, плавно перешедшие из провинциального путча в новую холодную войну. Операция «Нерушимая стена» в Газе, в ходе которой весь Израиль оказался под огнём. Наступление боевиков «Исламского государства Ирака и Леванта» на Ирак, в результате которого это государство как единое целое перестало существовать, зато, как чёртик из коробочки, на свет Б-жий явился независимый Курдистан – всего-то через сто лет после того, как «мировое сообщество» это курдам пообещало.

Хотя более того отвлекала автора экологическая катастрофа местного масштаба, в рамках которой часть «Подмосковной Швейцарии» – Истринского района Московской области, где он построил небольшую усадьбу в стиле «русский модерн», – стала напоминать плохо прибранную помойку. После чего автор и его соседи получили возможность оценить работу теоретически существующих в области природоохранных органов, а также милиции, прокуратуры и местной власти в ходе их встречи с предпринимателем Юрием Валерьевичем Брусенцовым, имя которого в книге заслуживает упоминания не меньшего, чем Ясира Арафата. Ибо крови у жителей деревни Леоново и лично у автора он выпил больше.

Благодаря всему перечисленному книга запоздала в издательство минимум месяца на три. Однако Крым отошёл России, Украину уже не спасти, Россия более не интегрируется в Европу и вообще никуда не интегрируется – наконец-то сама-сама. Хотя головной боли с западными санкциями у неё будет много, на десятилетия. Ираку конец. Афганистану конец настанет после того, как оттуда уйдёт американская армия.

Что до Израиля, он или отобьётся от террористов, или под давлением миротворческой и дипломатической международной общественности пойдёт с ними на перемирие. То есть максимум через два-три года война в Газе начнётся опять. Судьбу же вырубленного в Леоново леса и заваленной речки ведает один Г-дь Б-г – и немного сражающееся за них население.

Но это всё о внешнем. Всё проходит, и это пройдёт, сказал классик. Правильно сказал. А между тем в Израиле, в промежутках между войнами и терактами, жизнь кипит, бурлит и колосится. В воздухе носятся идеи. Скрещиваются мнения. Каждый второй – гений. Да и первый, если присмотреться… Когда только успевают все эти люди жениться и рожать детей, не говоря уже о том, чтобы выпивать и закусывать квантум сатум? По потребности, если следовать кухонной латыни, которая с отменой в Советском Союзе классического гимназического образования сменила строгий язык Цицерона и Сенеки на отечественных просторах…

Так вот, насчёт закусывать. Поскольку про выпивать – воздержимся. Ибо начальство с рвением, которое внушает смутные подозрения насчёт его, начальства, способности хоть к чему-то путному, озаботилось в России нулевым промилле. Отменит его Дума или нет, никто не знает. Однако нарываться на очередной виток цензурного маразма автор хочет так же, как хотел бы себе головной боли, ломоты в костях и воспаления седалищного нерва одновременно. То есть никак.

Откуда следует: ни слова об алкоголе. О водке «Кеглевич», дешёвой, но полюбившейся отечественным политикам начала 90-х, которые в Израиле пили именно её, презрительно отвергая дорогие шведские сорта. Чем повергали в изумление ресторанную обслугу и заставляли зеленеть от стыда дипломатов. О холодном пиве, столь восхитительном в жару с маленькими пирожками-бурекас с сыром и шпинатом.

Не говоря уже о только что снятом с огня кебабе с перцем и хацилим – баклажанной пастой-пюре. Не будем говорить об арабской анисовой водке – араке, мутно-белой в момент употребления, после того как её разбавят водой. Хотя её вкус на любителя, которым автор не является. Навеяло из Жванецкого, что ли? «Унесите всё… и мы лучше подохнем на этом турнике»… Великий человек!

Поговорим о еде. Однако, поскольку об израильской еде говорить можно бесконечно и тема эта неисчерпаема, хотя и многократно раскрыта в книгах куда более талантливых и плодовитых писателей, чем автор, включая лучшую из них, «Книгу о вкусной и нездоровой пище, или Еда русских в Израиле» пера незабвенного, но покойного Михаила Генделева – поэта, солдата, бонвивана и кулинара, – поговорим о еде в политике. Такое тоже бывает.