Книга Кагала: Всемирный еврейский вопрос

Что касается помещения хедера, то в этом отношении ни меламеды, ни родители его учеников не взыскательны. Хедер может поместиться в любой смрадной лачужке, лишь бы поближе к квартирам учеников. Обучение письму и счетоводству не входит в состав программы меламеда. Для этой цели существуют в каждом городе особые специалисты, которые ходят по хедерам или на дом, по часам. В иные хедеры, по желанию родителей, приглашаются люди, знающие языки русский, немецкий и французский, чему меламеды не только не противодействуют, но относятся более или менее сочувственно.

2. Талмуд-тора. Учебные заведения этого рода по программе своей ничем не отличаются от хедеров. Различие между ними кладет сам род этих учебных заведений: в то время как хедер — училище частное, содержимое меламедом, талмуд-тора — училище общественное, содержимое кагалом на общественные и благотворительные суммы (см. док. №№ 484, 485, 493 и др.). Число учеников здесь, сравнительно с хедерами довольно значительно: оно доходит до 50–60 и больше. Тут получают воспитание круглые сироты или дети крайне неимущих. Воспитатели этих заведений получают содержание из общественных и благотворительных сумм. Воспитанники же оных перебиваются нищенством, а если из общественных сумм отпускается для них какая-нибудь доля, то самая ничтожная.

3. Иешибот — род талмудической гимназии с высшим курсом национальных наук. Иешиботы служат местом обучения для начавших свое воспитание в хедере, но не завершивших его по причине бедности родителей (в таких случаях мальчик обыкновенно переезжает в ближайший город и попадает в иешибот) и для круглых сирот, так как обучение здесь даровое. На содержание иешиботников отпускается кагалом самая ничтожная сумма, и большинство их, преимущественно сироты, пробиваются нищенством[362]. Воспитатели иешиботников назначаются кагалом с самым незначительным окладом жалованья, но большей частью ешиботники занимаются сами без всякого присмотра и руководительства. Самым лучшим побудителем к учению и надзирателем за их поведением служит постоянная дума о своей будущей судьбе. Ешиботники обыкновенно идут в зятья к плебеям — сапожникам, портным, шапочникам и пр., всегда желающим посадить такой талмудический цветок в свое семейство для облагораживания крови своего потомства. Само собой разумеется, что личным заслугам ешиботника соответствует и достоинство партии [брачного союза — Прим. ЛВН]. Попавши на хлеб к тестю, они продолжают свое пребывание в клаузах, но, когда крайность заставляет их искать кусок хлеба для семейства, они, как люди ни к чему в мире не способные или не приспособленные, каковыми они вообще слывут в народе, берутся за меламедство. Тот же из ешиботников, который многолетним усидчивым трудом, смирением характера, скромностью поведения, отличными способностями успел прослыть илуй, превосходным молодым человеком, имеет обыкновенно партию из высшей, аристократической сферы; его ожидает невеста с тысячами приданного, а со временем и все высшие привилегии еврейского патриция и раввинская кафедра.

После всего сказанного о хедерах и иешиботах становится совершенно ясным, что дело первоначального национального образования у евреев стояло всегда и ныне стоит на низком уровне развития, но, во всяком случае, всегда вполне соответствовало и соответствует тому запросу на него, какой предъявляла еврейская масса. Бесспорно также и то, что размер проходимых в хедере и иешиботе национальных наук вполне достаточен для того, чтобы дать плебею знание ученого, талмуд-хахама, и произвести его в патриции еврейской республики. Но, несмотря на то, эта безпрограмность преподавания, эта микроскопичность знаний по части национально-еврейской науки, выносимых еврейским юношеством из иешиботов или хедеров полуграмотных меламедов, наряду с полнейшим невежеством относительно предметов общеобразовательных, не могли не обращать на себя самого серьезного внимания со стороны борцов иудейского знамени; они видели, что упадок национальной науки и отсутствие общеобразовательных знаний составляет страшную опасность для будущего всего иудейства, они были уже научены историческим опытом, они знали уже, как в начале настоящего столетия даже самые ярые защитники иудейства, вскормленные исключительно Ветхим Заветом и Талмудом, с его оригинальным богословием, философией, юриспруденцией и естествознанием, подкрепленными дозой схоластики, не были в силах устоять против влечения к запрещенному плоду, явившемуся для них в виде иных воззрений на Бога, человека и природу, воззрений, выработанных и добытых более свободным и более светлым христианским миром, как они, эти лучшие сыны иудейства, будучи не в силах отразить от себя опасного врага быстро шагающей вперед христианской религии, один за другим постепенно навсегда пропадали для иудейства.

Принятие Христианства детьми знаменитого Мендельсона и его последователем и другом Фридлендером служило грозным для вожаков иудейства в России предостережением.