Книга Каина

«Священная кровь требовала обновления, и это поняли боги, – подумала Натие. – Вот почему царская дочь бежала из башни, вот почему новый царь должен был родиться вдали от башни, подпитаться чистыми истинами, получить силу от простых людей, тех, кто живет ближе к природе, на земле.

Великая Мать позаботилась об этом. И царь смог вернуться к своему народу, очищенный от зла, готовый обновить союз с небом. Цельный и истинный, каков Каин.

И все же над ним тяготело легендарное наследие. Естественно, он не мог не стать чужаком там, где вырос. Чужак он и для нас, ведь мы обычные люди. Отец знает это», – подумала она и вспомнила, как иногда, наблюдая за Каином, глаза Бек Нети беспокойно блестели.

Натие перевела взгляд со спящего мужа на ребенка. Как они похожи! Она знала, что теперь ответственна за их удивительную судьбу и причастна к ней. И для нее теперь нет возврата к прежней, обыденной жизни.

– И еще я вспомнил, что сказал архангел маме, – сказал утром Каин Натие, сидевшей на постели с Енохом у груди.

– Что? – Натие была возбуждена.

– Он сказал, что Божьи дети без греха. И прежде чем мы это поймем, причиним много зла друг другу.

Каин и Натие долго смотрели друг на друга, пытаясь постичь смысл этих таинственных слов.

Однако ничуть в этом не преуспели. Хотя, наверное, все же что-то почерпнули.

Глава двадцать шестая

– Ни за что! – воскликнул Каин. – Проклятая шумерская царевна может оставаться там, где находится. Я не дотронусь до нее. – И он вспомнил жирного царя Шумера, приезжавшего в Нод на освящение храмов много лет назад, его глаза, лживые, заплывшие, но зоркие и алчущие власти.

«Его муки сильнее моих, – подумал Каин. – Этот человек пьянеет от власти, лишь она дает ему мужество жить».

Потом Каин засомневался, а ведомы ли вообще этому человеку муки. Внимательно наблюдая за гостем, Каин все меньше и меньше понимал его.

Размышления его зиждились на прочной, перенятой от Евы вере, что человек добр, а злые поступки есть следствие помутнения рассудка и страха.

В существование злого начала, питающегося собственной жестокостью, Каин не хотел верить. И все же само воплощенное зло сидело за его столом, огромное и абсолютно непонятное.

Много раз Каин беседовал об этом с верховным жрецом. Ан Наму пришлось приложить немалые усилия, чтобы вернуть Каину веру в человека. Каин слушал, хотел верить и все же знал: сколько ни давай веских объяснений тому, отчего Шум Эт стал таким, какой он есть, ничего хорошего от него не жди. Часто вспоминал Каин сказанное Эмером о Сатане: «Хорошо, что этот человек больше не ходит по земле».

«Конечно же, жизнь стала бы лучше, если бы шумерский царь исчез», – думал Каин, все больше и больше искушаемый словами Энки: «Недолгая война – и мы могли бы покончить с ним и его страной».

Но рядом с Каином всегда была Натие, мать четверых его сыновей. И, как только заговаривали о войне, она многое могла сказать о бесчеловечных убийствах, о страданиях невинных, о вдовах и сиротах.

И Каин терпеливо продолжал вести переговоры, смиренно платил шумерам третью часть сборов, взимаемых за проход судов. Это была высокая плата за бросовую землю, и случалось, что Каин чувствовал себя оскорбленным, когда видел, как воз с деньгами уходил в Шумер с каждой новой луной. Он знал, что многие смеются над ним, что народ, как и Энки, хочет войны, которая навсегда избавила бы Нод от шумеров.

Каин утешал себя тем, что на другом берегу реки растет новый прекрасный город, который он уже назвал по имени старшего сына – Енох. Большим облегчением было и то что теперь сундуки казны оставались полными: сборов хватало на все начинания Каина. Но когда Шум Эт расторг договор и потребовал половину сборов, Каин ему наотрез отказал. Неделя – и воины Нода были готовы к схватке, еще несколько недель – и Бек Нети выставил у границ десять тысяч пеших ратников, включая искусных стрелков из лука. Да еще колесницы, влекомые быстрыми как ветер и сильными лошадьми, равных которым мир еще не знал.

Царь Шумер больше не решался требовать с соседей лишние деньги и, затаив злобу, пошел на мировую.

И вот сейчас, на восьмом году правления Каина, Шум Эт прислал гонцов. На сей раз ценой сохранения договора в силе было выставлено «установление семейных уз между царскими домами, счастливая связь, которая на вечные времена укрепила бы мир между обоими народами», как выразился посол.

И вот они сидят за столом в башне у старой царицы, в комнате для тайных переговоров. Нин все еще жива, более того: в последние годы благодаря добрым переменам при дворе она поправилась и повеселела. Она наслаждалась хорошей едой, много времени проводила с детьми, сыновьями Каина, которых считала своими внуками.

– У меня ведь никогда не было времени на собственных детей, – говорила она Бек Нети, ежедневно приходившему, чтобы побыть с мальчиками. Они любили бабушку. Но сегодня Нин забыла о радости, забыла и о том, что не она теперь решает будущее Нода, когда гневно заявила: – Это безграничная наглость. Мы идем в наступление!

– Вот именно, – поддержал ее Энки.