Книга Холмов (СИ)

  Младенец в коробе уже некоторое время хныкал, а теперь и вовсе заревел. Наверное, сочувствовал людям, с детства знакомые дома и улицы которых вдруг превратились в неизведанный лабиринт.

  - Убить его не смогли, потому что все материальное он меняет, сам по себе крупный и в панцире, а магия на него действовала очень слабо. Собрали против него мега-элементаля, ростом в двенадцать метров, типа раздави жука. Но он взял его и изменил, сделал неподвижным и дырчатым. Вроде до сих пор стоит статуя где-то на территории Браннига. А на атаки он совсем не отвечал, только рассматривал...

  - В общем, явно не наш кандидат.

  - Да, не похожий. Он порождение тверди и, думаю, хаоса. Про остальные холмы ничего не известно?

  - Как я раньше и сказал, семьдесят первый вроде мертвый и пустой.

  - Может, Безликий как раз оттуда и приходит?

  - Да все может быть.

  - Ясно, что ничего не ясно. Ну что, ждем землеца? А потом связываемся с господином Гвентом?

  Младенец все надрывался, а линь сама себя не сплетет, поэтому Ханка, убедившись, что малыш чистый, опять его спеленала, затянула лубок перевязью, после чего поддела носком защелку в полу, отчего тут же приоткрылся люк, через который уходил вниз толстый канат. В канат были вставлены железные крюки, хладнокровно продев сквозь них веревку, молодка подняла люк в сторону и быстро, цоп-цоп-цоп, потравила люльку с ребенком вниз, под дом. Свесив его метров на шесть в высоту, она преспокойно захлопнула люк обратно и стала работать дальше, благо крики теперь были гораздо глуше и тише. Анна многое повидала, скитаясь по Ничейной земле, и многому перестала удивляться, но местное обращение с детьми до сих пор приводило ее в ступор.

  Дожидаясь местного старшего, Лисы решили обстоятельно перекусить, благо им накрыли прямо-таки праздничный стол. Но за горой мисок и горшков крылось разочарование, причем, в прямом смысле горькое. Кроме куриного пирога, который они сразу по приходу из бани и умяли, вся еда была с привкусом полыни, да и в целом весьма паршивая. Подопрелое мясо мало того, что отдавало душком, так еще и оказалось собачьим, что сразу же по вкусу определил Дик (после чего Кел глянул на него с острой неприязнью, на которую рэйнджер ответил довольным оскалом). А пареные клубни, закуска из корневищ, кислая настойка на болотистой мути с лишайником, варенье из паслена и лепешки из зеленоватой муки... Анна с еще большим сочувствием глянула на черную косу.

  Так же среди избалованных нормальной едой Лисов не снискал популярности суп из короедов, хоть это были и не жуки, а вполне себе жирные кроли, обитавшие на живых камнях и потихоньку глодавшие их 'кору'. Единственным, что с уверенностью можно было назвать вкусным (кроме памятного, но недолго прожившего куриного пирога), оказалась грибная жила. Прессованные и густо перченые волокна грибов, которые жевались, как вяленая говядина.

  И ведь не сказать, что в Мэннивее было хорошо с едой, чего стоила стряпня в большинстве трактиров Разнодорожья! Но будучи серебряной хантой и имея возможность пообедать в 'Алой жемчужине', привыкаешь к хорошему.

  - Сытно ли вам, служивые? - голос первого из вошедших был весел, будто спрашивал нечто забавное.

  Лисы нестройно промычали в ответ, стараясь выглядеть довольными, хотя физиономии у них были кислые, а мысли горькие, в приправу к местной еде.

  - Сойдет, - сказал Дик, ковырявший иглой-бронебойкой в зубах.

  - Ох и ладный стол для вас свищуровы собрали! В Землеце завсегда так, защитников Холмов с дороги привечаем, коней-людей посылаем, последним делимся. А то и понятно, как не делиться, что б мы без вас делали, спасители!

  Бесстыже льстящий золтыс оказался плюгавеньким мужичонкой. И не только из въевшейся грязи с ногтей до волос, но из нескладной низенькой фигуры, клочковатой жидкой бороденки, из старой одежонки, которая была ему велика. Из манеры двигаться шаг-впришаг: сделал шаг, переступил с ноги на ногу, будто не уверен, стоило ли вообще сюда идти, или лучше повернуть в другую сторону. Узенькое лицо тоже было с таким вот бесхитростным выражением и одновременно очень понимающее: мол, ну что вы, вижу-вижу, о чем тут говорить. В общем, странный был человек. Тем не менее, Ханка при его появлении сразу сжалась и опустила голову еще ниже, чем раньше.

  - Пора о делах перемолвить, уважаемые, - вкрадывал золтыс. - Девка, рыбоньку свою из проруби вынь, да поди в светлицу.

  Черная коса быстро, молча и ловко исполнила: вытянула люльку и захлопнула люк в полу. Обойдя печку с надрывающимся дитем в руках, открыла неприметную плетеную занавесь и шмыгнула за нее. В большую, просторную комнату с окнами, где, оказывается, что-то шили и перебирали другие женщины.