Книга Корешей

У меня две книги которыми я тестирую окружающие формы жизни. «Сто лет одиночества» - для испаноговорящих и испанопомалкивающих и переводной «Доктор Живаго» - для носителей венценосного инглиша.

Сволочь я крайне высокомерная и разборчив в контактах до педантизма. Чтобы отфильтровать недостойных моего внимания, я их и фаерволю Маркесом и Пастернаком. Не осилили? Так ничего кроме чака-чака, бум бум от меня не ждите.

Пастернак сейчас у Рэнди Спрингера — старика который в день моего прибытия на Мэйфлауэр помогал матрас простыней обтянуть.

Рэнди американ, браслет у него зелёный. В бараке несколько зелёных браслетов. К радости компаньерос я зову зеленых браслетов как и должно их величать — гринго. Гринго это уголовники-американцы, которые храпят по ночам, и по предписанию врача вынуждены натягивать на лицо маску машины для подкачки в носоглотку увлажненого воздуха. Еще среди гринго джипиэсники — сегодняшние американские рабы. Утром рабов отпускают по месту работы. Вечером опять перепаковывают в полосатенькое и закрывают в наш барак.

Джипиэсники платят за каждую ночь проведенную в тюрьме, платят за стабильный сигнал джипиэс, за то что утром их выпускают пастись на волю. Платят исходя из заработков — прогрессивно. Из моих наблюдений — минимум баксов триста в неделю. Для сравнения - за гавриков вроде меня — федеральных «задержанных» - госбюджет платит тюрьме по двести баксов в сутки.

Гринго держат в нашем бараке из-за их гаджетов — джипиэсов и храпелок. Только в нашем бараке есть открытые розетки для подзарядки. Я рад, что есть хоть немного американцев — из-за многообразия акцентов боюсь посадить свой инглиш.

Рэнди Спрингер моя тренировочная груша для поддержки английского. Ему шестдесят два года. Его поговорки, истории и рассказы несут таймстэмп определенного периода американской истории — как цифровые фотографии с датой внизу.

Львиную долю жизни Рэнди Спрингер провел на героиновом пинаке, как Берроуз. Как и Берроуз он унаследовал от родителей недурной капиталец — небольшую строительную компанию, не гнушающуюся дешевым трудом гасторов. Не смотря на героиновые усилия просадить компанию Рэнди пока не удалось. Удалось в усмерть затрепать жену — которая рассматривает его залёт в тюрьму как отпуск — уехала на побережье Южной Каролины. Особенно заметно, что любовь у них давно прошла, когда в барак приносят подносы с едой. Подносы здесь глубже чем в окружной — пайки большие. Еда для тюрьмы невероятно хороша. При виде каждого подноса Рэнди всплескивает пергаментными руками и старческим дребезгом, похожим на звон осколков в разбитом китайском термосе вопиет: «О Джисис, скажи что же я хорошего сделал чтобы заслужить такое великолепие?» Рэнди сминает очередь работая острыми локотками, пока не оказывается первым. Мексы так его и кличут — гринго нумеро уно.

Проглотив харч, Спрингер становится философом:

- Ну скажите, скажите мне пожалуйста, это нормально ваще что в каталажке я питаюсь лучше чем дома?

Наверное, жене стало бы стыдно, услышь она его ежедневный трехразовый перфоманс.

В последний залёт гринго Спрингера дело было так. Он втюхался раствором и поехал по делам фирмы. Ложку и машинку швырнул на пассажирское сидение — спешил. Не успел толком отъехать от дома, как под воздействием диеты от сварливой жены, мистер Спрингер до судорог во рту захотел бутербродик с арахисовым маслом. «Чуток на встречу опоздаю» - решил он - «не умрут». Свернул к дому. Бросил машину посреди въезда, дверцу водительскую оставил распахнутой, движок не заглушил. Кинулся на кухню — лепить чудо-бутерброд.

Мимо дома проезжал патрульный помощник шерифа. Брошенная посреди дороги машина с работающим движком встревожила стража законности. Машина была старенькой — ее Рэнди использовал на стройплощадку и к друг-дилеру гонять. Рухлядь у дома почтенного налогоплательщика мистера Спрингера подсказала менту: «Файв Оу — преступление в стадии совершения» Мент вытянул волыну и подкрался к Бьюику так будто там засел шейх Бен Ладен со своим классическим калашом. Мент и его видеорегистратор — такие с недавних пор мусора тут носят поверх нагрудного кармана — регистрируют ложку и шприц. «Бинго! Как минимум одна статья есть!»

«Сейчас-сейчас» радуется недошериф «прихлопнем воришку-наркота и о нас напишут в местной многотиражке «Шардонская пчела». Пинкертон подкрался к дому и притаился — как раз тут Рэнди со своим бутербродиком и выкатился.

- Ваша машина, сэр?

С полной пастью арахисового масла, которое имеет отвратительную привычку прилипать к нёбу эпоксидной шпаклёвкой, Рэнди Спрингер прошепелявил прямо в камеру:

- А чья же еще-та, сука?

Вот и сидим мы с Рэнди на шконках Мейфлауэра и ждём суда. Рэнди ждёт своего суда — с положенным бесплатным адвокатом и присяжными, я — своего похожего на чекистскую тройку в гараже тюрьмы.