Книга Магов (сборник)

Так как все это чуждо Его естеству, остается Ему только благо, и так как в естестве этом нет ничего дурного, благо не может оказаться ни в чем ином. Разность пребывает во всех отдельных существах, малых или великих, даже в наибольшем и сильнейшем из всех живущих. Всякая тварь подвержена страсти, даже рождение от страсти. Где же страсть, там не бывает блага, и где благо – нет страсти, как день не бывает ночью и ночь днем. И благо не может пребывать в твари, но лишь в нетварном. Суть всех вещей участвует в благе как в бытии, в этом смысл, и мир благ, ибо производит все сущее; он благ, пока творит, в остальном он не благ, ибо подлежит страсти, колебанию и производит страстных существ.

В человеке благо – лишь сравнительное зло, здесь все не слишком дурное благо и благо есть лишь наименьшее зло. Но земное благо не может быть всецело чистым от зла; оскверненное примесью зла, оно перестает быть благом и становится злом.

Итак, благо существует в одном лишь Боге, или Бог есть благо. Среди людей, о Асклепий, благо существует лишь по имени, но ничуть на деле. Благо несовместимо с вещественным телом, одержимым отовсюду сквернами, муками, желаньями, гневом, заблуждениями, суевериями. Но самое худшее, о Асклепий, в том, что благом считается любое из зол, которых надлежало бы избегать, излишества чрева, порок, влекущий за собою всякое зло и удаляющий нас от блага.

Я же воздаю благодарение Богу, вложившему в мой разум познание блага, ибо самое благо не может пребывать в мир; ибо мир исполнен зла, Бог же – исполнение блага, или благо исполнено Бога. Прекрасное сияет вкруг естества, и так, быть может, является оно в своем самом прозрачном и чистейшем облике. Не убоимся сказать, о Асклепий: естество Божие, если, однако, Бог имеет естество, – это красота. Прекрасное и благое не могут быть в мире все видимые предметы – лишь отражения, и как бы тени. Помимо доступного чувству нужно искать прекрасное и благое, и око не может увидеть их, ибо не может зреть Бога; они – Его неотъемлемые части, присущие свойства, неразлучимые и многожеланные, возлюбленные Им или любящие Его.

Если можешь ты постигнуть Бога, постигнешь ты прекрасное и благое, чистое сияние Бога, несравненную красоту, благо бесподобное, как сам Бог. Сколько ты понимаешь Бога, столько понимаешь прекрасное и благое; они не могут сообщаться другим существам, ибо неотделимы от Бога. Взыскуя Бога, взыскуешь ты красоту. Единый путь, ведущий туда, – благочестие купно с Ведением. Невежды, не идущие путем благочестия, дерзают называть человека прекрасным и благим, его, не видевшего, даже в грезе, что такое благо, окутанного скверною отовсюду; зло он считает добром, злом питается неутолимо, боится его утраты и силится не только сохранить его, но и увеличить. Того, что люди считают благим и прекрасным, о Асклепий, не можем мы ни избежать, ни ненавидеть, ибо, что тяжелее всего, мы нуждаемся в нем и не можем без него жить.

Наибольшее зло для людей – неведение Бога

Куда стремитесь вы, опьяненные люди? Вы упивались вином неведения и не можете его стерпеть, уже извергаете вон. Отрезвитесь и откройте очи вашего сердца, если не все из вас, то хоть те, что могут. Ибо бедствие неведения затопляет всю землю, сквернит душу, замкнутую в теле, и препятствует ей войти в пристань спасения. Не допускайте потоку унести вас; вернитесь, если можете, в пристань спасения. Ищите кормчего, да поведет вас к вратам Ведения, где блещет сверкающий неомраченный свет, где никто не пьянеет, где все трезвы и обращают очи сердца к Тому, Кто хочет быть созерцаемым, неслыханный, неисповедимый, незримый очам, видимый разуму и сердцу.

Прежде всего разорвать нужно одежду, носимую тобою, это одеяние неведения, начало всякой злобы, оковы порока, облачение мрака, живую смерть, чувствующий труп, могилу, что ты носишь с собою, домашнего татя, враждебного в любви, рьяного в ненависти. Таково враждебное одеянье, облекающее тебя; оно влечет тебя вниз к себе, опасаясь, да не заставит тебя зрелище правды и блага возненавидеть злобу его, открыть построенные тебе ковы, помрачая пред тобою все, что нам кажется светлым, удушая тебя в веществе, опьяняя нечестивыми усладами, да не услышишь ты того, что должен слышать, и не увидишь того, что должен видеть.

Ничто не исчезает, лишь по заблуждению, перемены зовутся смертью и уничтожением