Книга масок

Как хорошо: летний вечер!
Благословенное молчание полно
Запаха колосьев, что хлеб дадут.
Рожь, и медунка, и дятлица; плетень
И хоровод на выгоне; спокойствие всего.

Себес умирает. Вырвавшись из объятий страстного трупа, «Золотая Голова» устремляется вперед с холодным отчаянием в душе, с чувством мрачного презрения. С этой минуты он думает то, что скажет впоследствии:

Чем человек умерший от крота издохшего отличен, Раз солнце тления их одинаково с желудка разлагает?

Симон стал завоевателем, Симон Аниель, прозванный «Золотой Головой» за свои светлые женственные волосы. Он побеждает всех, убивает императора и овладевает его троном. Это сцена в духе Шекспира, даже слишком в его духе: рисуя перемены настроений толпы, управляемой единой волей, она сильно напоминает иронию «Юлия Цезаря». Ирония Шекспира увереннее, правдивее, проще. Автор «Золотой Головы» чересчур разумно рисует безрассудство толпы. Но сцена все же прекрасна силой надменных и грубых слов, и особенно прелестен один штрих: «Золотая Голова» с презрением бросает свой меч, желая покорить толпу без помощи оружия. Но потом побежденный народ, по его знаку, на коленях возвращает ему этот меч.

Приближается дочь императора. Теперь она превратилась в ничто. В обращении к ней толпы чувствуется плебейская ненависть, не глубокая, но проникнутая радостью видеть принцессу, – благородную красоту рода, воплощение наследственной грации – страдающею.

Теперь иди, живи, сбирай колосья и получай подачки
от бедняков, что посмеются
Твоим рассказам о прошлом королевстве,
Выдь замуж за крестьянина, работай.
Пусть от солнца
лицо твое покроется загаром и руки покраснеют!

Затем мы видим ее нищенкой. Ей помогает всадник, который ищет смерти в битве. Принцесса ест черствый хлеб, вынутый из его кобуры:

Черный кусок! кусок дороже, чем самые уста.

Является бежавший с поля битвы солдат. Он узнает в нищенке принцессу. Он мстит ей, одинокой, слабой, поверженной красоте за свою трусость, за свои бедствия, за свою низость. Встреча невыразимо трагическая: он пригвождает к дереву руки принцессы, точно крылья хищной птицы:

Кровь брызнула из рук моих! но пусть они откинуты,
я остаюсь собою!
Привязана к столбу я, но царская душа моя – нетронута, —
и это место мне почетно так же, как и трон.

Но вот ранили «Золотую Голову». Думая, что он мертв, его относят ночью к дереву, среди поникших ветвей которого умирает принцесса. Она приходит в себя, кричит от боли. «Золотая Голова» пробуждается от сна смерти, тянется к дереву, вытаскивает гвозди. Освобожденная принцесса прощает его, она его любит. Но «Золотая Голова» хочет умереть как царь, в одиночестве, без надежд и без любви. Суровый герой поет песнь смерти:

Я снова вижу!
га! га!
О солнце, ты —
Моя любовь! огонь и бездна! кровь! кровь!
О дверь! о злато, злато! священный гнев!
Я снова вижу! о розовые леса, земной свет, что колеблет
лазурь холодную! Кусты! голубые папоротники!
И ты, огромный план пыланья,
Ты видишь: столбы тебе возносят в высь вековое
поклонение.
Ах жизнь! эта жизнь!
Влей терпкого вина в страданье, наполни грудь
сильным молоком!
Запах фиалок душу мою влечет к разложению.

Принцесса

.Значит ли это: умереть?

Король

.Отец!
Приди! Улыбка, храни меня!
Как виноградари к чанам
Выходят изо всех дверей дома точильного.
Так кровь моя изо всех ран, ликуя, течет тебе навстречу.
О Вакх, увенчанный густыми гроздьями,
Ты, грудь на грудь, с моей земною кровью мешаешься раба,
испей!
О лев, меня ты покрываешь и ноздри кладешь мне
на подбородок!
О… дорогой… пес!..