Книга Мечей

Однако Король-Стервятник, самый грозный из всех мятежников, все еще бесчинствовал в Дорнских Марках. Принцесса Дерия по-прежнему от него отрекалась, но многие подозревали, что она ведет двойную игру, ибо сама против Стервятника не выходит и даже, по слухам, снабжает его людьми, припасами и деньгами. Правда то была или нет, к Стервятнику примкнули сотни дорнийских рыцарей и тысячи ветеранов-копейщиков. Войско его раздулось до тридцати тысяч воинов; Стервятник, не в силах прокормить столь большую рать, разделил ее надвое, что и погубило его. Одну половину он повел на запад, к Ночной Песне и Рогову Холму, другая, во главе с лордом Уолтером Вайлом, сыном Вдоволюба, двинулась на восток и осадила Стонхельм, усадьбу дома Сваннов.

Оба войска вскоре были разгромлены. Орис Баратеон, известный ныне как Однорукий, выступил из Штормового Предела в свой последний поход и разбил дорнийцев под стенами Стонхельма. Когда к нему привели израненного лорда Уолтера, Орис сказал ему: «Твой отец забрал мою руку, а я в ответ заберу твою». С этими словами он отсек пленному правую руку, а после левую и обе ступни, прибавив, что получит свое с лихвой. На обратном пути в Предел лорд Баратеон умер от ран, полученных им самим – умер довольным, по словам его сына Давоса, с улыбкой глядя на отрубленные руки и ноги, повешенные в его шатре наподобие связки лука.

Судьба самого Стервятника была едва ли завиднее. Видя, что Ночную Песнь взять не удастся, он снял осаду и пошел дальше на запад, но леди Карон устремилась вслед за ним и соединилась с сильным марочным войском, которое возглавил Хармон Дондаррион, безносый лорд Черной Гавани. Навстречу же дорнийцам внезапно вышел Сэмвел Тарли, лорд Рогова Холма, с несколькими тысячами рыцарей и лучников. Свирепый Сэм, как его называли, оправдал свое прозвище в скорой кровавой битве, зарубив десятки дорнийцев своим валирийским мечом Губитель Сердец. У Стервятника было вдвое больше людей, чем у всех трех его противников, вместе взятых, однако недисциплинированная и необученная орда недолго продержалась в кольце конных рыцарей. Дорнийцы, побросав щиты и копья, пустились бежать к далеким горам, но марочные лорды нагоняли и убивали их. Охотой на Стервятника прозвали этот поход.

Самого Короля-Стервятника взяли живым, и Сэм Тарли привязал его, раздетого донага, к двум столбам. Стервятники, если верить певцам, и растерзали его, на самом же деле он умер от голода и жажды, а птицы склевали его уже после смерти. В последующие века титул Короля Стервятников примеряли на себя и другие, но никто не знает, были ли они одного рода с первым.

Первый мятеж усмирили последним. Харрен Рыжий, прижатый к западному берегу Божьего Ока, не сдался без боя и убил в схватке королевского десницу лорда Алина Стокворта, но оруженосец последнего, Бернарр Брюн, убил его самого. Благодарный король Эйенис посвятил Брюна в рыцари, а Давоса Баратеона, Сэмвела Тарли, Безносого Дондарриона, Эллин Карон, Алларда Ройса и Горена Грейджоя вознаградил золотом и почетными должностями. Наипаче был возвеличен принц Мейегор: по возвращении в Королевскую Гавань его встретили как героя. Эйенис обнял брата на глазах ликующих горожан и наименовал своим новым десницей. В конце того года на Драконьем Камне вывелись еще двое детенышей, и это сочли добрым знаком, но дружба между сынами Короля-Дракона длилась недолго.

Расхождение было скорее всего неизбежно, уж очень разнились во всем эти братья. Добрый, мягкосердечный король Эйенис, по отзывам людей того времени, любил свою жену, детей и весь свой народ, желая единственно, чтобы и его любили в ответ. Окончательно забросив меч и копье, его величество увлекался алхимией, астрономией, астрологией, обожал музыку и танцы, одевался в шелк и бархат, окружал себя мейстерами, септонами и мудрецами всякого рода.

Иное дело Мейегор. Необычайно сильный, выше брата и шире в плечах, он жил только войной и турнирами. Его справедливо признавали одним из лучших рыцарей Вестероса, но его свирепость на поле брани и суровость к побежденным врагам незамеченными также не оставались. Эйенис всем угождал и всякий раздор старался решить добрым словом, Мейегор сразу же откликался огнем и сталью. Эйенис, как пишет великий мейстер Гавен, верил всем, Мейегор никому. Эйенис легко поддавался чужому влиянию и колебался, словно тростник на ветру, не зная, которому совету последовать; Мейегор был неколебим, как железный столп.