Книга Мертвых

«Туда» начиналось сразу за оградой кладбища и оказалось непроходимыми дебрями из поваленных деревьев, сцепившихся ветвями, колючих кустов и хлюпающей под ногами грязи. Но спутник Томского чувствовал себя здесь вполне уверенно: пригибался, когда это было нужно, ловко перепрыгивал через толстые, скользкие стволы и раздвигал плечом кусты.

Толику приходилось куда труднее. Из-за больной ноги он едва поспевал за своим проводником. Впрочем, справляться с физическими страданиями было ему не впервой. Больше Томского беспокоило другое: его не покидало ощущение того, что за ними кто-то следит. Он, конечно, мог ошибаться, но… Кому тогда предназначалась фраза, сказанная Монте-Кристо на кладбище? Кого он прогонял?

Толик постоянно оглядывался, и однажды ему даже показалось, что он что-то увидел. Не фигуру. А два поблескивающих в свете луны пятна. Глаза?

О том, кто наблюдает за ними, мог знать Монте-Кристо. Но он молчал. И Толик думал о том, как бы разговорить своего загадочного спутника: «Надо найти какую-то тему, которая бы его заинтересовала. Может быть, оружие? Монте-Кристо явно знает в нем толк. Бережно обращается с винтовкой». Томский все же решился и произнес:

– Я заметил, что винтовка у вас пневматическая.

– Если быть точным – мультикомпрессионная. Переделана из «Кросмана тысяча семьдесят семь». Знатоки ее называют «Крысом» или «Крысманом». Вставляешь баллон со сжатым воздухом под ствол и… Отличная штука, если требуется кого-то завалить, не поднимая много шума.

– Да. Я видел. Варан…

– В былые времена «Крыс» ценился за то, что владеть им можно было без лицензии. Ну а сейчас, как ты понимаешь, все у нас без лицензии.

Разговор было завязался, но тут чаща закончилась. Путники оказались на открытой местности. А прямо перед ними возвышалась темная громада водонапорной башни из красного кирпича. Насколько Томский мог рассмотреть, узкие окна башни, расположенные на высоте двух этажей, были заколочены и тщательно заделаны, как и входная дверь, к которой вели две растрескавшиеся бетонные ступеньки. С одного бока к стене башни крепилась ржавая пожарная лестница, предусмотрительно обрезанная так, что последняя ступенька находилась на высоте четырех метров.

– Вот мы и дома, – объявил Монте-Кристо. – Как тебе мое логово?

– Впечатляет.

– Еще бы! На том и стоим. Постройка старая. Башня построена в те времена, когда на изготовлении кирпича еще не экономили. Думаю, будет стоять и после того, как я сдохну.

Тут Толик услышал за спиной хруст ветки и успел обернуться еще до того, как выдавшее себя существо успело скрыться в чаще. Это был мужчина. Абсолютно голый, страшно худой, с широким, выпуклым лбом, узким подбородком и глазами, размер которых превосходил обычные человеческие органы зрения не меньше, чем в два раза. Двигался этот человек тоже странно – пригнувшись так, что руки его почти доставали до земли.

Томский встретился с ним взглядом всего на секунду, но этого вполне хватило, чтобы испытать целую гамму чувств. Глаза незнакомца прожигали насквозь и, казалось, проникали под черепную коробку. Толик поежился. Он на мгновение ощутил, как кто-то чужой и очень враждебный роется у него в мозгу.

«Видел ли пучеглазого Монте-Кристо?» Анатолий обернулся к своему спутнику. Тот сидел на корточках и возился с большим навесным замком, запиравшим хорошо замаскированный люк. Наконец хозяин башни откинул крышку и махнул Томскому рукой.

– Милости прошу ко мне, господин из Жуковки. У нас тут, конечно, нет персидских ковров и душевых кабин, но гостям мы всегда рады.

– Мы?

– Ну да, я и мои друзья. – Монте-Кристо забросил винтовку за плечо и сунул руку в нагрудный карман, чтобы положить в него ключ. – Я же говорил тебе о бесценном кладе. Ты, видать, решил, что я имею в виду золото и бриллианты или патроны? Так это имеет ценность только в Жуковке, а у нас истинным сокровищем является дружба. Ну, спускайся же!

Томский повиновался. Но как только его нога коснулась первой ступеньки, Монте-Кристо выдернул руку из кармана. В ней что-то блеснуло. Толик почувствовал укол в шею. Мышцы его моментально окаменели. Он даже не почувствовал толчка в спину, а лишь увидел толкнувшую его руку, а затем покатился вниз по ступенькам.

Очнувшись, Анатолий понял, что лежит на каком-то столе, с головы до ног укутанный в грязный полиэтилен.

Болела теперь не только нога. Ныли ребра, кололо в висках. Последнее, по всей видимости, было следствием парализующего препарата, введенного ему Монте-Кристо.

Томский попытался поднять голову, но смог оторвать ее от стола только на сантиметр – мешала полоска полиэтилена.

Толик мог видеть только черные от грязи и копоти швеллеры на потолке и часть проржавевшей до дыр огромной емкости для воды. С обмотанного вокруг одного из швеллеров электрического провода свисала лампочка-груша, которая то вспыхивала, то потухала – синхронно тарахтению невидимого генератора.