Книга мёртвых

Из казармы в Бенковац я отправлялся каждое утро на фронт, он был всего лишь в шести километрах, иногда меня подвозили на машине; когда того требовали обстоятельства, мы оставались на позициях. Как-то сосед комендант взял меня вечером с собой на пьянку к своему подчинённому. Вся эта история вылилась в жуткую драму. К ночи комендант стал агрессивен и буквально поверг в ужас парня, у которого мы пили. Я понял, что жена парня хорватка, и комендант мрачно и неприятно шутил по этому поводу, потом шутки переросли в угрозы. Женщина убежала в слезах, а бледный парень, по-моему, был готов застрелить коменданта, если бы не охрана. Солдаты рассказали, что подобные развлечения коменданта – достаточно обычное для него занятие. Хорваты в 1991-м вырезали всю его семью, вот он и не спит, и ездит с охраной по ночному городу, дикий и опасный.

Но это уже не об Аркане, это о пропахшей дымом, полной овец и виноградников, ныне исчезнувшей Сербской Республике Книнской Крайне. В 1995-м она была сметена хорватским воинством. Мамка Сербия за неё не вступилась.

Куда делись все эти люди? Где комендант? Где солдаты, с которыми я вместе служил? Где Светозар Милич? Где солдат Йокич? Что стало с полковниками Шкоричем и Княжевичем? Где капитан Драган, храбрый сербский Рембо? Где 350 тысяч сербов, населявших эту страшную и прекрасную страну? Мертвы или убежали. Постепенно меня стали выживать оттуда. Я чувствовал. В начале мая я поехал обратно. В Книне была ещё более запутанная обстановка. Оттуда никто не ехал, и туда никто не приезжал. Дороги через Герцеговину были опасны ещё более обычного. Я взял интервью у президента Джукича, снял его на фото своей мыльницей (он в камуфляже и с «Коброй-Магнум» в кабинете), и за это меня подсадили в автомобиль к японскому корреспонденту, с шофёром и переводчиком. Японец возвращался в Белград. Обратное путешествие через Герцеговину и Боснию по коридору заслуживает отдельной книги. Я не хотел бросать свой подарочный пистолет и упорно вёз его на дне сумки, хотя у каждого разноплемённого пункта первый вопрос, заданный часовым, был (дула их автоматов нацелены в машину): «Оружие везёте?» Я упорно отвечал «нет», а японец не знал, что я везу пистолет фабрики «Червона Звезда». В одном месте (было уже всего километров 50 до границы с Сербией) мы заблудились, проехали через сербскую позицию (я сказал шофёру: «Это передовая, куда ты прёшь?») и ехали прямиком на амбразуры хорватов. Оттуда по нам резанули пулеметной очередью только тогда, когда мы повернули, свистя тормозами. Переводчик, сидевший рядом со мной, был ранен в плечо. На мне – ни царапины. Сербские солдаты смеялись: «Ехали прямо к хорватам на кофе. Здесь самые злоебучие хорваты в районе. Они бы вас встретили!»

К 9 мая я был в Москве и вёл колонну Национал-большевистского фронта. Мне стало ясно, что хватит воевать на чужих войнах, надо отвоевать одну свою. Что все войны, которые я видел и в которых участвовал, – следствие слабости России, развала СССР. Самый главный фронт – в России.

Аркана я больше не встретил. Так как к сербам больше не ездил. В марте 1994 года я окончательно приехал в Россию, чтобы победить здесь – или умереть. Чем и занимаюсь до сих пор. За Арканом же я следил внимательно издалека. Газеты писали о нём охотно. Он женился с помпой и шумом на красавице – фольклорной певице. Когда началась напряженка в Косове, Аркан немедленно появился там со своими «тиграми», наводя ужас на албанцев. Однако ясно, что никакая высшая храбрость и личные боевые качества 5 или 8 тысяч бойцов не могут противостоять «крылатым ракетам», сверхсовременным самолётам – воздушным армадам НАТО. Желко Разнатович, Аркан (по-турецки «Лев»), делал что надо и как надо, был настоящий рыцарь своего народа, какими они были, может быть, в битве при Косове в 1389 году, ребята вокруг князя Лазаря.

Батька-комбат

Мы вышли из столовой, довольные. Я, фотограф Кругликов и капитан Шурыгин. Наевшись вдоволь плова с бараниной и свежих овощей. И всё это удовольствие нам ничего не стоило, ни копейки, потому что пропуском в столовую служило оружие, а мы были обильно оружием обвешаны. И оружие же давало право на бесплатный обед. Народ обедал со стволами на коленях, кое-кто положил свои стволы под стол. И вот мы вышли, сытые, и теперь надо было бы добраться на передовую. Найти место для ночлега. Потому что о чём ещё думать солдату, когда нет наступления: выспаться.