Книга мёртвых

Меня все время преследовало чувство, как будто кто-то за мной идет. Я списывал это на вполне понятное замешательство, охватившее меня после событий прошлой ночи, но постепенно неудач становилось слишком много. А теперь еще и это…

— Но я уверен, что… меня кто-то толкнул, — хотел сказать я. Хотел! Но вместо этого с моих губ сорвались совершенно другие слова: — Мы здесь больше ничего не найдем. Нужно уходить отсюда.

Да что со мной такое?!

Кряхтя, Говард поднялся и отряхнул пыль с брюк.

— Думаю, ты прав, — согласился он. — Нужно посмотреть книгу — может быть, там мы отыщем какие-нибудь зацепки относительно того, как найти и уничтожить голема.

Я улыбнулся.

Я хотел уставиться на него в ужасе, но улыбнулся!

— Хорошо, — услышал я собственный голос. — А теперь давай поскорее выберемся из этой вонючей дыры.

И тут чары спали. Когда Говард повернулся к окну, уголки моих губ опустились и я почувствовал, как колдовство развеялось. Вслед за Говардом я поспешил наружу.

— Говард, я… — Чья-то чуждая воля коснулась моего сознания, сметая на своем пути все, что я только что собирался сказать.

— Да?

— Ничего. Все в порядке, — произнес мой голос, а рука сама указала на повозку. — Рольф ждет нас.

Когда мы подошли к двуколке, Рольф наклонился к нам с козел.

— Ну что, нашли что-нибудь? — тихо спросил он.

— Да, — так же тихо ответил ему Говард. — Я тебе потом все расскажу. Но сперва уберемся отсюда.

Мы сели в повозку, и я захлопнул дверцу. Я уже не чувствовал чужого воздействия на мой разум, но знал, что оно возникнет вновь, как только я попытаюсь что-нибудь рассказать об этом своим друзьям.

Рольф щелкнул кнутом, и мы поехали вперед, слегка покачиваясь. Выдув на меня густое облако дыма, Говард с обеспокоенным видом откинулся на мягкий бархат обивки. Я же тщетно пытался привести свои мысли в порядок.

— Вот она. — Говард взял с полки толстую книгу в старом ветхом переплете из свиной кожи и положил ее на стол. «Mystericum Нитапит».

Мы находились в библиотеке моего дома на Эштон-плейс, в подвале, куда никогда не заходили гости. Здесь на полках хранились все те сокровища, которые мой отец собрал за свою жизнь, сокровища из бумаги и кожи. Эта комната уже не вызывала у меня особого восторга, ведь я слишком много месяцев провел здесь при свете лампы, изучая старые фолианты, по крайней мере, те из них, которые были написаны на известном мне языке. К моему глубокому сожалению, большинство книг здесь были на арабском и латыни.

Я задумчиво смотрел на бокал с красным вином, который Рольф принес мне пять минут назад, и испуганно вздрогнул, услышав, как Говард ударил тяжелой книгой по столу. При этом я чуть не пролил вино.

Опустившись рядом со мной на стул, Говард начал листать книгу. Конечно же, она была на латыни, и все же я с любопытством следил за пальцами Говарда, скользившими по старым буквам.

— Гном, гностическая камея… ах, вот. Голем.

Наклонившись вперед, я залюбовался иллюстрациями, в то время как Говард с головой погрузился в текст. Прошло несколько минут, но он не проронил ни слова. Его губы беззвучно шевелились, и время от времени он пользовался словарем. Наконец, оторвав взгляд от книги, он посмотрел на меня.

Я испугался. Говард побледнел, в его глазах появился странный блеск. Изумленный его видом, я молчал, пытаясь собраться с мыслями. Говард же явно никак не мог взять себя в руки.

— Все еще хуже, чем я думал, — срывающимся голосом прошептал он. — Если в этой книге написана правда, а я уверен в этом, то у нас проблемы не только с големом… — Запнувшись, он глубоко вздохнул. — Пожалуй, мне следует прочитать тебе соответствующий абзац. — Перевернув страницу, он сосредоточился на переводе: — «Голема не следует сравнивать с пробужденным при помощи магии мертвецом. Он является символом тайны жизни, и тот, кому удастся создать голема, обретет власть над смертью и временем. Бренная плоть оживет, избавившись от тлена. Остерегайся же этого, род человеческий! С древних времен запрещено поддаваться искушению познать тайну творения. Ликование обернется бесконечной болью, и сущность мирская дрогнет, ибо наступит Страшный суд. Если нарушен будет закон Божий, то раскроются врата мира потустороннего и мертвые отомстят живым. Только смерть мертвого сможет ублажить богов и остановить армию Зла, отбросив ее в вечное Ничто…»

Я чувствовал странную пустоту в моем сознании. Я не мог сразу же вникнуть в смысл услышанного и ответить Говарду, но, постепенно понимая страшные последствия происшедшего, чувствовал, как с каждой секундой ужас в моей душе усиливается.

В горле у меня пересохло, как будто я не пил весь день, а язык распух.

Медленно протянув руку к бокалу с вином, я опустошил его одним глотком. После этого я почувствовал себя лучше — по крайней мере, физически.

— Боже мой, — простонал я. — Ведь это значит, что…

— …Что могилы откроются и восстанет армия мертвецов, — подтвердил мои худшие опасения Говард.