Книга мёртвых

«И что?» — горько подумал я. Повиноваться Некрону? Стать его рабом? Слугой человека, которого я ненавидел больше всех на свете и который причинил мне столько горя? Это же просто смешно! Но если я откажусь от его предложения, а он сдержит свое слово и не убьет меня (что само по себе совершенно немыслимо), неужели мне придется оставить Присциллу у Некрона?

Это тоже было невозможно.

«А что, если он прав, — нашептывал тонкий злобный голосок в моей голове. — А что, если в этот раз он не солгал?» Да, Некрон был чудовищем, созданием, которое уже не заслуживало того, чтобы называться человеком. Но, возможно, он не лжет. Возможно, он лишь меньшее из двух зол… Возможно, возможно, возможно… Черт побери, слишком уж много «возможно» в моих мыслях. Ясно было только одно: я оказался в одной из тех ситуаций, о которых мне доводилось слышать, но которые я никогда не считал реальными. Что бы ты ни сделал в такой ситуации, все будет неправильно. Какое бы решение ты ни принял, оно в любом случае будет ошибкой.

Тихий скрип прервал мои мысли.

Подняв голову, я оглянулся, но не увидел ничего подозрительного или странного и уже хотел опять откинуться на подушки, как вдруг вновь услышал этот звук. Теперь он был громче, так что я даже сумел определить направление, откуда он доносился — от двери. Я сел на кровати, опустил ноги на пол — и замер.

Дверь беззвучно приоткрылась, и в мою темницу проскользнула хрупкая фигурка. Она замерла у входа, словно пытаясь убедиться в том, что ее не заметили, а потом, прикрыв дверь, повернулась ко мне. На какой-то миг серебристый луч луны, проникший сквозь узкое окно, озарил ее лицо. В последний момент мне удалось подавить вскрик.

Это была Присцилла!

— Ты? — охнул я. — Но как…

Присцилла одним прыжком очутилась рядом со мной и, приложив указательный палец к губам, испуганно махнула рукой.

— Не так громко, Роберт! — прошептала она. — Если Некрон заметит, что я здесь, то все пропало!

Я послушно замолчал, что скорее объяснялось моим изумлением, чем тем, что я понял смысл ее слов. Покосившись на дверь, Присцилла приблизилась ко мне и с едва сдерживаемым вскриком бросилась в мои объятия. Она прижалась к моей груди, и у меня перехватило дыхание. Я инстинктивно открыл рот, словно рыба, выброшенная из воды на сушу, которая ловит ртом воздух.

Присцилла поцеловала меня. Это было подобно электрическому разряду. На мгновение я замер на месте, как зачарованный, и тут в моей душе что-то вспыхнуло, как вспыхивают сухие дрова, к которым поднесли факел. Я обнял Присциллу так крепко, что ей, должно быть, стало больно, а затем ответил на поцелуй девушки и запустил пальцы в ее волосы. Те жалкие крохи, что остались от моей способности логически мыслить, были сметены в сторону. Я больше не мог думать и просто чувствовал ее близость, вдыхал аромат ее волос, ощущал опьяняющее тепло ее тела, нежное прикосновение тонких пальцев к моему затылку…

Прошло много времени, прежде чем мы отстранились друг от друга — Присцилла мягко высвободилась из моих объятий и повернула голову, чтобы отнять губы. Ее лицо пылало, в глазах светилось что-то такое, чего я еще никогда не видел и что, словно искра, перешло на меня, вновь разжигая во мне страсть. Я опять хотел притянуть ее к себе и поцеловать, но она отстранилась.

— Не надо, Роберт, — сказала При. — Погоди. Нам нужно поговорить.

Я послушно отпустил девушку, но, не удержавшись, вновь сжал ее в объятиях. Внезапно я почувствовал, насколько хрупким было ее стройное тело, и понял, что своими страстными объятиями я причинил ей боль. Осторожно подняв руку, я двумя пальцами погладил Присциллу по щеке и, притянув к себе голову любимой, поцеловал ее веки. Я почувствовал, как Присцилла задрожала от прикосновения моих губ.

— Ты пришла в себя, — прошептал я. — Боже мой, ты… Ты вновь такая же, как и раньше. Некрон тебя не…

— Некрон дурак. Я была в порядке с самого начала, — улыбнулась она. — Но я подумала, что будет лучше, если он не узнает об этом.

Рассмеявшись, Присцилла отпрянула в сторону и торопливо развязала пояс, удерживавший ее накидку. Под накидкой не было ничего, кроме тонкой полупрозрачной шелковой рубашки, скорее обнажавшей, чем скрывавшей ее тело.

В изумлении уставившись на нее, я не успел ничего сказать, когда она подошла ко мне и, обхватив меня руками, поцеловала в губы. Ее руки заскользили по моей шее, запорхали по волосам, опустились на грудь. В то же время она начала гладить левой ступней мою ногу, пощекотала подколенную впадину и так сильно толкнула меня, что я потерял равновесие и начал падать на спину. В этот момент Присцилла прижалась ко мне еще крепче. Я опрокинулся на кровать, потянув ее за собой.

И вновь прошло довольно много времени, прежде чем Присцилла открыла глаза, оторвавшись от моих губ.

— Что ты делаешь? — охнул я.

Мое сердце бешено билось, и каждый нерв в моем теле горел огнем. Мои ладони, по-прежнему лежавшие на спине Присциллы, подрагивали.