Книга Мирдада

А змей же искуситель тот, что Еву уговорил отведать плод Добра и Зла, тот змей, я говорю, ни кем иным был, как голосом, идущим из глубин, а голос тот, влекущий и всесильный — то зов Дуальности самой, активной, но опыта лишенной, что хочет действовать и опыт получить.

А то, что Ева первой услышала тот глас и подчинилась, отнюдь не мудрено. Ведь для того и создана была, чтоб силы разбудить, в Адаме спящие.

И много раз вы с замираньем сердца историю читали, как тайком по саду Ева пробиралась. И нервы на пределе, а сердце, как птица в клетке бьется, готово выпрыгнуть наружу. Вот она крадется, оглядываясь, в страхе приседая, чтоб незамеченной пройти. И вот он, плод заветный — лишь руку протяни. И увлажнились уста ее, рука дрожит, едва касаясь плода. Следите вы за ней, дыханье затаив. Вот Ева плод срывает, и сладкий сок той мякоти, нежнейшей, ей губы оросил. Его кусает, чтобы отведать сладости мгновенной, которая проклятьем обернется ей вечным и ее потомкам.

И разве не желали вы всем сердцем, чтоб Бог ее предупредил, не дал бы ей совершить поступок безрассудный, чтоб появился в тот момент, когда она уже была готова отведать вкус плода? В истории он так не поступает. Он появляется потом, когда уж поздно, и что-то изменить уже нельзя. И разве не мечтали вы о том, чтобы Адам настолько смел и мудр был, чтоб не поддался Евы искушенью и не вкусил плода?

И все же Бог им не мешал, и вот Адам, не удержавшись, плод отведал сей. Ведь не хотел бы Бог, чтобы подобие Его да не подобно Ему было. Он сам составил план, он сам того хотел, чтоб человек пошел путем Дуальности и волю свою он обнаружил и свой план, и стал чтоб он единым с Пониманьем. Что ж до Адама, то не мог он удержаться, чтоб плод тот не вкусить, предложенный женой. То было просто неизбежно, ведь жена его тот плод отведала, а оба они единой плотью были, каждый за действия другого отвечал.

Разгневался ли Бог, разбушевался, из-за того, что Человек отведал плод с Дерева познания Добра и Зла? Бог запретил. Он знал, что так и будет, что Человек не сможет противостоять, да Бог и сам того хотел, но только знал он о последствиях и захотел предупредить, чтоб Человек, вкусив плода, был в силах выдержать то испытанье. Да так и получилось. Выносливым и стойким оказался Человек. И плод он тот отведал. И с испытанием столкнулся.

А испытаньем Смерть была. Ведь став активным, разделенным надвое, по воле Бога, не стало больше Человека единого, он умер, уступив другому место. Поэтому и Смерть — не наказанье, а фаза жизни, присущая Дуальности. Дуальность тенью наделяет всех. И вот Адам увидел в Еве тень свою, и Смерть их Жизни тенью стала. Но оба, и Адам, и Ева, хоть по пятам преследовала Смерть их, продолжили свой дальше путь без тени, поскольку в Боге жизнь они вели.

Дуальность — парадокс, рождающий иллюзию противоречий, как будто борющихся меж собой. Но, говорю я вам, на самом деле они нужны друг другу, неразлучны, друг друга дополняя, наполняя друг друга до краев. И вместе они стремятся к общей цели, создавая мир, единство, гармонию Святого Пониманья. Иллюзия рождается средь чувств и ощущений, и будет жить она так долго, как долго будут чувства жить.

И вот, когда Отец позвал Адама, уж после, как глаза его открылись, Адам ответил: «Слышал глас в саду Эдема Я и испугался Я, ведь Я был обнажен, и устыдился наготы своей, решил Я спрятаться тогда. А женщина, что создал для меня ты, дала мне плод, и Я его вкусил».

А Ева же была самим Адамом, его же плоть и кровь. Но вновь родившееся Я Адама решило, что оно другое, чем Ева, Бог и все созданья божьи, решило, что отдельно и независимо оно.

Но оно иллюзией являлось, другое, независимое Я. Обманом стала личность, от Бога отделенная, для только что открывшего глаза Адама. Личность та родилась, чтоб через смерть познал Адам себя, познал себя как Бога. Растворится, уйдет она, когда померкнет внешний глаз, а внутренний откроется и светом озарится. Хоть и сбила с толку иллюзия Адама, только все же влекла к себе, собой очаровала. Так притягательно иметь Я собственное для того, кто не имел Я никакого, кто ничего не знал о том, что можно Я иметь.

И личность иллюзорная Адама поймала его в сети, соблазнила, к себе звала. И, несмотря на то, что он стыдился ее, ведь слишком нереальной, неприкрытой она была, расстаться с нею он не изъявил желанья, в нее всем сердцем тут же он влюбился, со всей своей изобретательностью, вновь рожденной. И листья фигового древа связал он вместе, сделал он прикрытие себе, и им прикрыл он личность нереальную, ту личность, что была обнажена, чтоб не смогло всевидящее око Бога проникнуть в нереальность ту.

И вот Эдем, блаженное незнанье покинули Адама, листом прикрытого и разделенного на части, и пламя разгорелось между ним и Древом Жизни.