Книга МонеллыСобрание сочинений. Том II

О ее царстве

Я читал в эту ночь и пальцем водил по строкам и словам; но мысли мои были далеко от книги. Шел темный, косой и колючий дождь. Огонь моей лампы освещал холодную золу очага. Уста мои были полны вкуса грязи и позора; ибо мир казался мне мрачным, и огни мой погасли. И я воскликнул трижды:

«Я б хотел моря мутной воды, чтоб утолить свою жажду подлости.

О, я живу с грязным и позорным: направьте ваши персты на меня!

Грязью надо закидать их: ибо они не презирают меня.

И семь чаш, полных крови, будут ждать меня на столе, и золотой венец будет блистать и искриться средь них».

Но раздался голос, что не был мне чужд, и лицо той, что явилась, мне не было незнакомо. Она восклицала:

— Белое царство! белое царство! я знаю белое царство!

Я повернул голову к ней и без удивленья сказал ей:

— Маленькая лживая головка, маленькие уста, что лгут, нет больше ни царей, ни царств. Я тщетно стремлюсь к красному царству: уже время минуло. А здесь черное царство, и оно вовсе не царство; ибо целое племя мрачных царей мечется в нем. И нигде в мире нет ни белого царства, ни белого царя.

Но она воскликнула снова:

— Белое царство! Белое царство! Я знаю белое царство!

И я хотел схватить ее за руку, но она увернулась от меня.

— Не грустью, — сказала она, — и не насилием. Есть, есть белое царство. Иди за моими словами; слушай.

И умолкла, а я стал вспоминать.

— И не воспоминаньем, — сказала она. — Иди за моими словами; слушай.

И умолкла; а я задумался.

— И не мыслью, — сказала она. — Иди за моими словами; слушай.

И умолкла.

Тогда уничтожил я в себе грусть воспоминаний и страстный порыв желаний, и мой разум, мысль моя всецело исчезли. Я пребывал в ожиданьи.

— Вот, — сказала она, — ты увидишь то царство. Но не знаю, войдешь ли ты туда. Ибо трудно понять меня всем, кроме тех, что не понимают; трудно уловить меня всем, кроме тех, что не стараются больше уловить; трудно узнать меня всем, кроме тех, у кого нет воспоминаний. Поистине, вот ты имеешь меня и уже меня не имеешь. Слушай!

И я слушал в ожиданьи. Но я ничего не услышал. А она тряхнула головкой и сказала:

— Тебе жаль твоего желания и твоих воспоминаний, их разрушенье еще не кончено. Надо уничтожить, чтоб обрести белое царство. Исповедайся, и ты будешь освобожден; отдай в мои руки твои желанья и воспоминанья твои, и я их уничтожу; всякая исповедь есть уничтоженье.

И я воскликнул:

— Я отдам тебе все, да, я отдам тебе все. И ты понесешь все и уничтожишь, ибо у меня нет уже силы для этого.

Я жаждал красного царства. Там были кровавые цари, что точили свои мечи. Женщины с чернеными глазами рыдали на джонках, нагруженных опием. Пираты зарывали в песок островов тяжелые сундуки с золотыми слитками. Все проститутки были свободны. Воры бродили по дорогам в предрассветный час. Девушки предавались обжорству и излишествам. Толпа женщин бальзамировала и золотила трупы в голубой ночи. Дети жаждали далеких неведомых любовных наслаждений и невиданных преступлений. Голые тела устилали плиты жарких бань. Все было натерто жгучими пряностями и освещено красными свечами. Но это царство провалилось под землю, и я проснулся во мраке.

И тогда мне осталось черное царство, что вовсе не царство: ибо оно полно царей, мнящих себя царями и омрачающих его своими делами и повелениями.

И темный дождь мочит их день и ночь. И я долго скитался по дорогам, пока не явился мне слабый свет трепещущей лампы средь глубокой ночи. Дождь хлестал мне лицо; но я жил в сияньи ее. Та, что держала ее, звалась Монеллой, и мы с нею вместе играли в черном царстве. Но однажды вечером лампочка потухла, и Монелла бежала. Долго искал я ее в этом мраке; но не мог найти. И теперь, в этот вечер, искал я ее в книгах; но тщетно ищу я. И я затерян в черном царстве; и не могу я забыть бледный свет Монеллы. И на устах моих ощущаю я вкус подлости.

И лишь только я кончил, я почувствовал, что уничтоженье свершилось во мне, внезапным трепетом озарилось мое ожиданье, и я услышал голос из мрака. Голос тот говорил:

— Забудь все и все будет тебе возвращено. Забудь Мо-неллу и она будет тебе возвращена. Таково новое слово. Будь подобен крохотному щенку, что ощупью ищет мягкого теплого местечка, чтоб согреть свою холодную мордочку.

Та, что мне говорила, воскликнула:

— Белое царство! белое царство! Я знаю белое царство!

Я погрузился в забвенье и очи мои засияли непорочным лучистым неведением.

Та, что мне говорила, воскликнула:

— Белое царство! белое царство! Я знаю белое царство!

Забвенье проникло в меня и место мысли моей стало пусто и чисто.

И та, что мне говорила, воскликнула снова:

— Белое царство! белое царство! Я знаю белое царство! Вот ключ царства: в красном царстве черное царство; в черном царстве — белое царство; в белом царстве…

— Монелла, — воскликнул я, — Монелла! В белом царстве — Монелла!

И белое царство явилось передо мною; но оно было окружено стеной белизны.

Тогда я спросил:

— А где ключ царства?

Но та, что мне говорила, молчала.

О ее воскресении