Книга монстров (СИ)

В небе можно было увидеть неяркое марево Фристады, и только это напоминало мне, что совсем немного отделяет меня от людей. Я ежилась, а вокруг было тихо — оглушительно тихо. Не шевелились ни листья, ни высокая трава, ни даже мои волосы, свободно спадавшие на плечи. Стрекотавшие до этого ночные кузнечики замолкли, не слышно было и птиц. Вольфгант шагал почти бесшумно, но и я теперь отстала настолько, что все равно не различила бы его шагов.

Мы внезапно оказались окруженными практически непроницаемой тьмой. Оглянувшись, я с неприятным удивлением не увидела и деревьев — позади нас был только густой туман. Тишина царила здесь полноправно, словно мы были не в лесу, а забытом склепе. Я неуклюже двигалась по тропе, выставив вперед руки, и думала только о том, что нельзя потерять из виду Вольфганта.

Немного успокоившись, я ускорила шаг, поднимая ноги как можно выше — не хватало только запнуться за какой-нибудь корень. Вскоре мы свернули с утоптанной тропы и углубились в дебри невысокого вечнозеленого кустарника. Пришлось сбавить темп, потому что я постоянно натыкалась руками на ветки.

И я повторно облилась потом — ничто не издавало ни звука: ни раздвигаемые мной ветви, ни мои шаги.

Лес сгущался, явно не желая пропускать меня. Я знала, что мы вскоре должны были войти на территорию Лесных чад — они обычно ограждают свои капища густыми кустами и ядовитыми грибами. Наткнуться на них значило бы для меня несколько часов сладостных галлюцинаций.

Тьма спустя минут двадцать начала рассеиваться, борясь с неярким зеленым свечением. Его источники, негромко звеня, медленно плыли по воздуху, давая мне возможность осмотреться. Мы залезли в самые дебри, вокруг, куда ни глянь, перед глазами были тонкие коричневые ветви с мелкими иголками. Они уже разодрали до крови мне руки и лицо, но обращать на это внимание сейчас я не собиралась. Дома, в конце концов, был чудесный бальзам, быстро заживляющий незначительные раны.

Кусты вскоре кончились, открывая мне больший обзор на вековой лес. Изрытые червями стволы деревьев терялись где-то в ночном небе, не давая возможности увидеть их реальный размер. Это был самый старый лес у нас в округе. Говорили, что здесь росли живые деревья, ловившие путников гибкими ветвями и питавшиеся их телами. Но верилось в это слабо.

Первого Чада мы встретили спустя полчаса. Он стоял у огромного дерева, безразлично глядя в пространство. Меня, ясное дело, он не заметил, но на Вольфганта не среагировал. Мы шли дальше, и я уже не знала, куда и зачем. В пасть Раскалю?

Мы были уже не одни. Десятки глаз светились в темноте, перемещались по кругу, заключая нас в широкое кольцо. Тьма и тишина так и не рассеялись, и ничего не было не видно. Не знай я, что дальше точно такой же лес, то подумала бы, что сплю — так все было нереально.

— Вот и ты. Наконец-то. Мы уже заждались.

На меня в упор презрительно смотрел престарелый Чадо.

Глава двадцать четвертая

Но нет, не на меня. Чадо ткнул скрюченным пальцем в Вольфганта, и тот съежился, словно ожидая удара. Я сама сжалась, ничего не понимая, и в глубине души была счастлива, что я осталась незамеченной и смогла подобраться настолько близко.

— Мы ждали, пока ты явишься, проклятый, — лениво проговорил Чадо. — Гадали, как долго ты пробегаешь, если еще к этому времени не издох.

Я изумленно окинула его взглядом. Как так? Вольфгант ведь шаман, неужели...

— Мне нужна защита, — прохрипел Вольфгант. — Мне нужно капище. Мне нужен кров.

Чадо сделал огромный шаг, попутно едва не задев меня, и провел ладонью по лицу Вольфганта. Блеснула вспышка гнилостного зеленого цвета, и Вольфгант отшатнулся. Мне показалось, ему было больно.

— Я один из вас! — взвизгнул он. — Я один…

— Совет, — резко оборвал его Чадо, — ты им все расскажешь. Идем.

Я ничего не знала о том, что творится у этих язычников. Кто этот Чадо, что такое Совет, что такое капище, почему Вольфгант затравлен настолько, что позволяет себя… что? Пытать? Что это был за зеленый свет? Вольфгант повелевает тварями и одновременно боится древнего старика, который, наверное, был раза в два старше Самуэля, когда пресвитер Игнатиус появился на свет.

Мы шли по тропинке недолго, и все те же глаза преследовали нас, но когда мы оказались на небольшой освещенной поляне, они исчезли, растворились в темноте. Чадо вытолкнул Вольфганта в центр, туда, где стояли человек десять Чад — нет, девять, и этот Чадо занял свое место в сплоченном кругу, а потом они расступились, и на свет вышла высокая, невероятно красивая женщина.

Она пристально вглядывалась в Вольфганта, словно желая увидеть что-то одной ей доступное.

— Ты пришел, — медленно произнесла она. — Ты напуган.

— Я переоценил свои силы, Виктория, — хрипло простонал Вольфгант. Он был готов упасть перед ней на колени, потому что ноги его дрожали так ощутимо, что это заметила я.

Среди Лесных чад он мог не притворяться, а я — я могла узнать почему. И я, рискуя невероятно, сделала несколько шагов к Совету.