Книга на книжной полке

История книжной полки и способов хранения на ней книг – это история предмета, который приобретает значение только в контексте, только благодаря использованию. Будет ли горизонтальная доска книжной полкой, если на ней нет книг? Этот вопрос указывает на определяющее различие между технологией и искусством: технологию всегда нужно судить исходя из соображений утилитарности, а искусство можно рассматривать, обращая внимание только на эстетику. Самый красивый мост, по которому нельзя ездить, не является технологическим достижением, да и произведением искусства тоже вряд ли. Даже очень красивый книжный шкаф, который рухнет под грузом книг, – это не книжный шкаф, а инженерный провал. Можно ли сказать, что дерево шумит, если этого никто не слышит? Можно ли сказать, что «пустая полка» – это оксюморон?

Эволюция книги и эволюция книжной полки действительно нераздельны, причем и то и другое – примеры эволюции технологии. Технологические факторы, связанные с материалами, функциями, экономикой, использованием, повлияли на облик книги и книжной мебели сильнее, чем факторы литературные. Итак, эволюция книжной полки – образец технологического развития. Но технологии не бывает без социального и культурного контекста, в котором она функционирует и на который в свою очередь существенно влияет. Поэтому историю такого продукта технологии, как книга или книжная полка, нельзя понять до конца, не разобравшись в тех ее аспектах, которые на первый взгляд с технологией не связаны.

Если мы опишем, как за последние две тысячи лет менялись способы изготовления книги, ухода за ней, ее хранения, перед нами откроется интересный и простой путь к пониманию развития технологии в принципе. Это также поможет нам лучше понимать современные технологии, развитие которых настолько плотно связано с нашим собственным развитием, что мы с трудом замечаем что-то помимо поверхностных изменений, происходящих в повседневной жизни. Если мы научимся лучше понимать механизмы технологической эволюции, то сможем лучше разбираться в том, что происходит с технологией сейчас, и, таким образом, предсказывать, чего ждать от нее в будущем. Такое понимание всегда ценно, вне зависимости от того, занимаемся ли мы инвестициями в ценные бумаги, создаем ли и продаем новые продукты или просто хотим больше узнать о том, как устроен мир.

II. От свитков к кодексам

В древности книги были не похожи на те, к которым мы привыкли. Римские тексты записывались в основном на папирусах, которые сворачивались в свитки и назывались volumina. От этого латинского слова в единственном числе – voluminum – происходит английское volume – «том». И ширина, и длина свитка могла быть разной – так же, как высота и объем нынешней книги. В среднем свиток мог быть в ширину от 23 до 28 сантиметров, а общая длина тома могла превышать шесть – девять метров: одна книга занимала несколько свитков-томов[21].

Такими же были и греческие свитки; подсчитано, что «Илиада» Гомера должна была умещаться примерно на двенадцати свитках[22], а реконструкция версии этой поэмы, датируемой I–II в., занимает «почти триста погонных футов папируса [около 90 м]»[23]. Если бы между словами ставились пробелы, как во всех современных книгах, понадобилось бы еще девять метров папируса. «Поразительно, что такой простой прием, как разделение слов, не вошел во всеобщее употребление до изобретения печати»[24]; впрочем, такое замечание лишний раз показывает, насколько мы привыкли к вещам, которые когда-то были совсем не очевидны и не слишком нужны. Нам неудобно читать словабезпробелов, но «если немного потренироваться, читать текст без разделения слов окажется не так уж сложно»[25].

Античных писцов и ученых часто изображают со свитками, где строки текста идут поперек, занимая всю ширину папируса. Такой свиток можно увидеть на нескольких картинах эпохи Возрождения, где изображен святой Иероним в своей келье. На самом деле так текст располагали в таблицах, официальных указах и так далее. Проза записывалась строками, которые шли параллельно длинной стороне папируса; эти строки формировались в колонки удобного для чтения размера, как на страницах современного журнала.