Книга не о любви

Однажды на уроке английского к нам в класс зашла по-настоящему жирная девчонка из старших. Ей надо было сдать какую-то бумажку. Она еще стояла около миссис Мейер-Хансен, а некоторые уже начали хихикать, и толстуха покраснела. Когда она вышла, миссис Мейер-Хансен начала с нами разговаривать. Стройная и симпатичная, она могла себе это позволить.

«Не мог бы кто-нибудь мне объяснить, почему все только что смеялись?» — спросила она сердито.

Молчание. А потом Кики заявила: «Потому что она такая стройненькая». И все заржали еще громче. «Я думаю, что вы не правы. Ведь у некоторых людей нарушен обмен веществ, и они ничего не могут поделать со своей толщиной».

Болезнь! Болезнь — это единственное оправдание. Если человек слишком много жрет, его не принимают. Здесь в безопасности только худые. Если бы я была тоненькой, то смотрелась бы элегантно, даже не перевернувшись на турнике или застряв на козле. Но для похудания мне потребовалось бы несколько недель. А мне немедленно нужно было придумать хоть что-то, чтобы избавиться от гнетущего страха перед каждым следующим днем. Ведь в этот день мы могли заниматься на снарядах, или выполнять групповую работу, или делать еще что-нибудь не менее мерзопакостное. И даже если не будет ничего особенного, все равно остаются большие перемены, когда не знаешь, что предпринять. Может, для моих чувств слово «страх» не очень подходит, но уж подавленной я была точно. Ощущение все равно противное. Избавлялась я от него лежа в кровати и забив себе рот чем-нибудь настолько сладким, что все остальное отходило на второй план. «Прямо как я, — говорила мама, входя в мою комнату, — раньше я тоже очень любила читать». Она постоянно утверждала, что я похожа на нее: «Ты как я. В точности как я. А сестренка твоя один к одному тетя Магда». Когда они были детьми, тетя Магда, сидя за столом, все время держала руку у лица, чтобы не видеть мою маму, — она ее терпеть не могла.

Мне совсем не хотелось быть как мама. Ей не хватало блеска, и вид у нее был всегда испуганный и усталый. Когда мы с братом и сестрой приходили домой, то бросали куртки и грязную обувь, а мама все это поднимала. Пустое место. На тех немногих письмах, которые она получала, не писали даже ее имени: госпоже Роберт Штрелау. А я оказалась похожей на нее. Причем настолько, что всегда точно знала, что она в данный момент чувствует.

Мне бы больше хотелось походить на сестру. Она была не только старше и симпатичнее, она намного превосходила меня и во всем остальном. Даже то обстоятельство, что мама регулярно высказывала ей претензии, свидетельствовало в ее пользу. Ко мне можно было не придираться. Мои единственные джинсы и те были довольно старомодными. А сестрица ходила в высоких белых сапогах и красном мини-платье из искусственной кожи. А еще у нее были солнечные очки. Несмотря на нелюбовь к шуму, она со своей подругой каждую неделю смотрела по телевизору хит-парады. Однажды певец Даниель Жерар не смог просвистеть свою мелодию, потому что рассмеялся, а сестрица с подругой начали издавать дикие крики и придвинулись ближе к телевизору.

«Разве не прелесть?!» — воскликнула сестра. У Даниеля Жерара была борода, и он носил мягкую черную шляпу. Я так и не поняла, что в нем такого прелестного. Не знаю, что нашло на сестрицу и ее подружку, но казалось, что они знакомы со всем миром. Как будто с Жераром их связывали личные отношения, что позволяло выказывать почти материнское волнение, стоило ему сделать ошибку.

Когда сестра познакомилась со своим первым парнем, коллекция ее пластинок увеличилась на «Не заигрывай с замарашками» Франца Йозефа Дегенхардта и долгоиграющую пластинку Леонарда Коэна. Приятеля сестры я не выносила. Ему было уже двадцать, он изучал психологию и утверждал, что я не могу его терпеть по той простой причине, что сама тайно в него влюблена. Когда сестры не было дома, то я, если отец в это время не спал в гостиной, слушала на нашей шарманке ее пластинки. Некоторые песни я крутила по многу раз подряд. Десяток раз я слушала «Лучше бы Руди Дучке сказал папе». Господи, вот это песня! Она ясно давала понять, насколько сильно я отстала от жизни. У меня было всего две пластинки: «Ной» Брюса Лоу и «Мне хочется иметь маленькую кошечку» Вума, мультяшной собачки с грушеобразной головой, главного героя передачи «Трижды девять».

У сестры оказался не только более развитый музыкальный вкус. Она сумела настоять, чтобы ей отвели собственную комнату, в которой можно будет запираться с тем самым парнем. Она так долго уламывала родителей, что те в конце концов освободили свою спальню и поставили в гостиной складной диван.