Книга не о любви

На следующее утро я поняла, почему все так глупо ухмылялись и почему на удивление много мужчин принимают участие в наших занятиях. На самом деле нигде нет такой возможности легко и естественно познакомиться, как на психотерапевтической мастерской. Все дело в тех упражнениях, которые, страдая, мы выполняли парами; иногда народ прижимался друг к другу довольно плотно. Для первого же упражнения нам пришлось выбрать себе пару. Пока остальные мучались, выдать ли себя сразу, выбрав партнера, или лучше подождать, чтобы кто-нибудь над тобой сжалился и сам сделал выбор, я встала и спросила Франка, одного из таксистов, не разрешит ли он мне сесть рядом. Франк был старомодным «настоящим мужчиной», прямо герой из боевика семидесятых годов: чуть-чуть унылое сухое лицо с резкими складками у рта и взгляд обиженный и агрессивный одновременно. Да, жизнь не всегда была к нему щедра, но он никогда не жаловался, а сюда попал явно случайно. По крайней мере, джинсы на нем были отвратительного фасона. Это я заметила еще тогда, когда шла сзади. Слишком высоко сидящие на бедрах и узкие там, где у женщин находится талия.

Мы должны были сесть парами друг против друга и смотреть в лицо партнеру целых пять минут. Сколько времени обычно мы смотрим в глаза незнакомому человеку? Секунды четыре? Наверное, четыре секунды — это даже слишком много. Чтобы не выглядеть жалким, Франк старался смотреть мрачно. А я, наоборот, мягко улыбалась. К счастью, натренировалась перед зеркалом. Приподнять нижнюю губу над челюстью, открыть верхний ряд зубов, заставить мышцы вокруг глаз застыть, а щеки, прихватив и верхнюю губу, осторожно растянуть вверх и в стороны — стоило мне так сделать, и я получала нечто, условно напоминающее милую улыбку. Я смотрела в зрачки Франку глубоким взглядом, улыбалась, переводила глаза на его рот, становясь при этом серьезной, снова погружалась в его глаза и улыбалась, пока не онемела нижняя челюсть. Ему было труднее, но он оттаял, и, когда упражнение уже было закончено и все снова сели в круг, чтобы рассказать, как они справились с заданием и какие чувства у них при этом пробудились, наши глаза все еще старались встретиться. Когда мой терапевт спросил меня, что я чувствовала, я ответила просто: «Здорово». Когда он повернулся к Франку, тот сказал: «Нормально».

Действительно просто. Если уж человек и на подобной мастерской не отыщет себе пару, то ему следует перебираться в те края, где браки заключают по родительскому сговору.

Потом опять перерыв, все вышли в сад покурить. Вот так они и стояли, взрослые люди, каждый из которых тайно считал себя самым интересным пациентом своего психотерапевта. Странный вид честолюбия — у кого больше тараканов в голове. Правда, глядя на всю эту компанию, я подумала, что самый интересный случай — это все-таки мой.

Я услышала, как социальная педагогиня Бригитта сказала социальной педагогике Марии: «Я больше ни за что не свяжусь с мужчиной, у которого нет никакого опыта в терапии». — «И я ни за что. Разве только с таким, с кем можно всё начать сначала».

Появилось двое крестьян, они шли вдоль забора и таращились на нас. Мы для них были настоящими психами. Может быть, этот дом в деревне называют домом придурков или психопатов. Все спокойно позволяли себя разглядывать, казалось, что это производит на них не больше впечатления, чем взгляды аборигенов на колониальных захватчиков.

Два следующих упражнения я снова выполняла с Франком. Но во второй половине дня он оказался недостаточно ловким, и таксист Рональд выбрал меня раньше. У высоченного Рональда были залысины и вспыльчивый характер. На этот раз нужно было по очереди говорить, как мы друг друга воспринимаем и какие выводы из этого можно сделать, при этом не имело значения, логично это или абсолютно бессмысленно. Рональд склонил голову набок и сказал:

— Я вижу вокруг твоих глаз маленькие морщинки и считаю, что ты добрый человек, который любит посмеяться.

Теперь моя очередь:

— Ты наклоняешь голову в сторону, ухмыляешься и делаешь мне комплимент, но это вовсе не комплимент, отсюда вывод: ты считаешь, что можешь со мной поразвлечься.

— А я вижу, что у тебя дергается глаз. Ты нервничаешь и боишься меня.

— Ха, — заявила я, хотя комментарии от нас не требовались, — я вижу, что ты готов прожечь меня взглядом насквозь, что, говоря со мной, ты скалишь зубы, и делаю вывод, что мой отказ тебя обидел и тебе хочется, чтобы я тебя по крайней мере испугалась.

— Я вижу, что глаз у тебя дергается еще сильнее, и делаю вывод, что ты не контролируешь ситуацию, но пытаешься сделать вид, что мои слова тебя не интересуют.

— Я вижу, как ты хватаешь меня за руку, и делаю вывод, что ты не контролируешь даже самого себя, и если только ты немедленно не уберешь грабли, я дам тебе в ухо.

— Ты, глупая коза, только попробуй!

В этот момент вмешался наш терапевт.

— Стоп, стоп! Прекратите! Что там такое? Рональд, немедленно ее отпусти! Не понял? Немедленно!

— Она меня оскорбила!