Книга Небытия (СИ)

Недавно у нас в институте проходила конференция на тему преподавания православия в школе. На кинолектории показывали фильм «Гибель империи: Византийский урок» и попросили меня прокомментировать. В фильме проводятся весьма притянутые за уши параллели между Византией и (преимущественно, путинской) Россией. В частности, там утверждается, что, пока в Византии была вертикаль власти и институт преемников – империя процветала. Но затем эллины забыли свою обязанность служить фундаментом властной вертикали, ударились в национализм и начали сдуру требовать равных прав с инородцами – вот тут-то империя и обрушилась. По этому поводу я сказал, что национальностью любого чиновника является кормушка, а его религия – вышестоящее начальство. Что феодальная номенклатура рассматривает государственную собственность как свою личную, а бюджетных работников в качестве своих крепостных. И что больше всех персонажей фильма мне понравился не Василий Второй, который якобы боролся с византийскими олигархами и укреплял вертикаль власти, а его непутёвый преемник Константин Восьмой, про которого в фильме говорили, что он был постоянно нетрезв, пропил весь стабилизационный фонд и оскопил половину своих чиновников. Там даже показывали византийскую фреску, на которой изображён этот император с огромными ножницами и к нему в очередь уже выстроились средневековые говноначальники. Вот эта картинка меня искренне затронула. Я заявил, что нам, русским, необходимо срочно возродить у себя этот славный обычай. И тогда я лично возьму в руки ножницы и отрежу какому-нибудь чиновнику всё его бесполезное для карьерного роста хозяйство. Под самый корень.

Надо сказать, что до этого зал тоскливо ожидал разрешения покинуть кинолекторий, но здесь люди внезапно проснулись и зааплодировали.

В сознании людей генетически заложена истина: все начальники сволочи.

Бег трусцой на тот свет

Утром к Мак-Лауду пришла смерть.

– Расслабился? – Говорит смерть, – Думал уже не приду? А я вот.

– Значит, судьба моя такая, – отвечает Мак-Лауд, – Умереть сегодня. Прожил я немало. Бесчестными поступками совесть не запятнал.

– Ладно, не парься, – ухмыляется смерть. – Я так, на минуту. Поглумиться.

Близкие друзья артиста Савелия Крамарова знали, что он очень заботится о своём здоровье – не пьёт, не курит, не принимает никаких лекарств и ест только натуральные продукты без сахара, соли и острых приправ. Живя в США он совершал регулярные пробежки вдоль берега океана, занимался хатха-йогой и спать ложился в одно и то же время. «Это будет первый в истории эксперимент, когда человек доживёт до 140 лет в добром здравии»,

–говорил Крамаров. Доходило до смешного – в гости он приходил со своей питьевой водой для кипячения чая, купленной в магазине «Здоровье».

Когда, несмотря на регулярные профилактические обследования у Савелия обнаружили рак прямой кишки в последней стадии, он спрашивал врачей:

«-Как же так? Я ведь всю жизнь себе во всём отказывал, не ел даже мороженого!» Выйдя из кабинета врача, он сказал жене: «– Ну, что же, будем прожигать жизнь», и тут же купил и съел это самое мороженое.

Парализованный Крамаров умирал долго и мучительно. Он потерял зрение, практически не мог говорить, но до последнего хорошо слышал. В июне 1995 года он умер, так и не дожив до 140 лет.

Другой известный артист, Владимир Мигуля в течении всей жизни тоже внимательно следил за своей физической формой. Когда он заболел редкой болезнью мышечной системы, жестоко страдал несколько лет и наконец умер, врачи сказали, что если бы он не был так здоров, то отмучился бы значительно раньше.

В этой связи вспоминается эпизод из повести Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича», когда главный герой прогоняет от себя врача, прося его:

»– Ведь вы знаете, что ничего не поможете, так оставьте.

– Облегчить страдания можем,– сказал доктор.

– И того не можете; оставьте».

Судьба насмешливо наблюдает за людьми, которые отчаянно оттягивают свой конец. Иногда она любит поглумиться.

Несгибаемый старик Эзра Паунд

«Тотчас вмешался комментатор. Они никогда не оставят вас одного со старой

лентой. В демократии вам постоянно объясняют, что плохо, что хорошо, чтоб вы не перепутали». (Э.Лимонов).

Фанатики, несгибаемые борцы за идею способны вызывать уважение – даже независимо от их убеждений. В отличие от конформистов, которым свойственна одна идея – дороже продаться действующей власти. Американский поэт Эзра Паунд стоял у истоков европейского модернизма, поддерживал многих начинающих поэтов, которые серьёзно прислушивались к его мнению.

«Великая литература,– писал Паунд,– это язык, до предела заряженный смыслом».

СИЛЬНЫЕ БОЛЬШЕ ВСЕГО КРЕПКИ

СВОЕЙ САМОСТОЯТЕЛ

Ь

НОСТЬЮ (

18

)

.