Книга несчастных случаев

Джейк хмыкнул. Когда он заговорил снова, его голос наполнился шумом статического электричества, добавляющего шипение после каждого слога.

– Теперь уже слишком поздно, Оливер. Остальные упавшие миры навалились грудой на этот. Сокрушают его. Сминают. Все то, что есть в тех мирах, перейдет в этот. Уже перешло. Здесь повсюду начинают ломаться машины. Мы вошли в смертельный штопор. И настало время положить всему конец. Я придумал, что приведет тебя сюда.

Скинув ботинок, Оливер зажал его в руке и поднялся, готовый швырнуть в экран. Он собирался разбить телевизор, вернув образ Джейка обратно во мрак разбитого кинескопа.

Однако его рука застыла.

На экране был Калеб.

Калеб, привязанный к стулу. Рот криво заклеен полоской скотча, покрытого скользкой темной кровью. Кровь текла из разбитого носа и со лба. Даже отсюда Оливер почувствовал боль Калеба – настоящую, физическую боль, вздымающуюся подобно закипающей воде.

На экране снова появился Джейк, щелкнув пальцами.

– Ну как, я привлек твое внимание, а? – спросил он.

– Пожалуйста!.. – взмолился Оливер, чувствуя, как у него сдавило горло.

– Ты думаешь о людях. О мелких людишках. О каждом отдельном человеке. Но тебе нет дела до человечества… – Последнее слово Джейк произнес театральным голосом, громко и отчетливо, целая опера из пяти слогов. – Ты думаешь о людях. И я подумал – черт, да у меня же тут есть один, который тебе точно небезразличен. Итак, я предлагаю простую сделку: сегодня в полночь ты будешь здесь, у алтарного камня, или я начну отрезать куски от твоего друга. Счищу мягкие ткани до самой кости. И в конце концов он умрет, Оливер, потому что, не сомневаюсь, тебе известно, что человеческий организм не выдерживает таких издевательств. Но есть и хорошая новость: ты можешь это остановить.

Оливер сглотнул подступивший к горлу комок ярости и страха. И все-таки логика взяла свое, и он с вызовом вскинул подбородок.

– Ты ведь утверждаешь, что все и так кончится. Я приду туда, умру на камне, и что потом? Калеб все равно погибнет.

– Но если ты не придешь, то будешь знать, что я стану его истязать. Не просто убью, поскольку смерть стала бы милосердием. Боль, которую я причиню твоему приятелю, будет исходить от него и достигнет тебя в маленьком охотничьем домике, где ты спрятался. – Почувствовав в молчании Оливера шок, Джейк выразительно цыкнул. – Разумеется, мне известно, где ты. Могу ли я сам прийти за тобой? Конечно. Но так мне меньше работы.

– Не смей делать Калебу больно!

– Ты его любишь? – усмехнулся Джейк. – В том смысле, что запал на него? Похоже, тебе нравятся и мальчики, и девочки. Маленький Калеб, маленькая Хина… Пожалуй, после Калеба я найду и ее. И тоже заставлю страдать. Очень страдать.

– Сраный ушлепок!..

– Ну а после того как я с ними расправлюсь, превратив их тела в кровавое месиво, если ты по-прежнему не явишься к нам, мы придем за тобой. Затравим твою мать, словно зайца. Ее я буду мучить в отместку за то, Оливер, что она сделала со мной. Отрежу ей пальцы на руках и ногах, отрежу сиськи, положу голодных червей во все ее проходы, отверстия и потайные места. Я заставлю ее здорово помучиться, Оливер, прежде чем она наконец испустит дух. Что же касается тебя, мы оглушим тебя шокером или накормим таблетками и заставим смотреть. Смотреть на все. И где-то там, во мраке твоих закрытых глаз, все встанет на свои места. Ты увидишь, что все плохо, все сломано, и речь уже будет идти не о том, чтобы тебе бежать от своей собственной боли. Ты захочешь спасти всех, избавить от боли, и ты захочешь взять с собой весь свет. Ради своей матери и погибших друзей, ради покинувшего этот мир отца – ты захочешь помочь всем мирам, всем временны́м линиям обрести покой.

Оливер сглотнул комок в горле.

– То же самое произошло с тобой? Ты просто хотел бежать от боли? Больше не мог ее терпеть?

– Не сомневайся, я могу вытерпеть гораздо больше, чем ты.

– Я тебя ненавижу!

– Взаимно, малыш.

И телевизор погас.

* * *

Вот уже час. Целый час она просидела в «Субару». Мэдди дала двигателю поработать на холостых оборотах, чтобы хоть немного согреть салон, и заглушила, экономя бензин. Время от времени, когда буран ненадолго стихал, она видела на шоссе суетящихся людей. Снежные порывы налетали и проходили – иногда в воздухе лишь кружились отдельные снежинки, белые точки на сером фоне, иногда вставала белая стена, полностью поглощавшая окружающий мир.

Наконец Мэдди вышла из машины, увидев бродящих людей. Она подошла к круглолицему мужчине с двойным подбородком, стоящему у «Шевроле» конца прошлого века с наклейкой «ЕДУ КАК МОГУ» на заднем бампере.

– Эй, простите! – обратилась к нему Мэдди.

– Привет! – ответил мужчина. – Прямо ад какой-то!

– Да. Жутковато тут.

– Тут, там и повсюду.

– Вы не знаете, что там впереди?