Книга о Боге

Об этом она написала мне в письме, а в другом письме, которое пришло в тот день, когда мы с женой как раз вспоминали, что исполнился год с тех пор, как новобрачные уехали в Сеул, дочь сообщила, что беременна и что ее осматривал гинеколог-американец. Это сообщение повергло жену в панику; понимая, что сама не сможет поехать в Сеул, когда дочери придет время рожать, она заявила, что та должна приехать рожать в Японию, но я указал ей на следующие строки письма:

«Из книги отца „Вероучительница“ мне очень хорошо запомнилось, что говорила о родах Мики Накаяма своим близким, какие практические советы давала и как помогала претворять их в жизнь. Я рассказала об этом американскому гинекологу, и он подтвердил, что все, сказанное Мики, совершенно верно, роды — это не болезнь, а естественное явление. Но когда женщина рожает впервые, ей лучше лечь в больницу, как только начнутся схватки. Если роды пройдут нормально, через два дня можно будет выписаться… Его разъяснения успокоили меня, и я решила полностью довериться ему, так что ни о чем не беспокойтесь…»

Я и не знал, что дочь читала «Вероучительницу», ведь она была неверующей и не являлась сторонницей учения Тэнри. Ее решение на собственном опыте испытать правильность указаний Мики Накаяма относительно родов было выше моего понимания.

На следующий месяц (ноябрь) было намечено открытие Международной конференции японоведов в Киото, инициатором которого был возглавляемый мной японский ПЕН-клуб. Через международный ПЕН-клуб я подбирал участников для этой конференции. В середине октября я получил весьма сердечное послание от председателя южнокорейского ПЕН-клуба, в котором он писал, что получил уведомление от правительства об отказе участвовать в конференции, и просил, чтобы в Корею срочно приехал полномочный представитель японского ПЕН-клуба, встретился бы с представителями правительства и убедил их дать свое согласие на участие в конференции, разъяснив при этом, что, поскольку ее подготовку осуществляет ПЕН-клуб, Северная Корея, не имеющая своего отделения ПЕН-клуба, не будет приглашена, даже если там и существуют японисты. Совет японского ПЕН-клуба тоже рекомендовал мне ехать в Сеул, поэтому, подумав, что заодно навещу дочь и зятя, я в конце концов решился на эту поездку, хотя особого желания двигаться с места у меня не было: совсем недавно, в мае, я ездил с аналогичной целью во Францию и Советский Союз.

В сеульском аэропорту меня встретили дочь с зятем. Беременности ее заметно не было. Радуясь встрече, я хотел было передать сумку стоявшему за заграждением зятю и выйти, но меня остановил таможенник и заявил, что у меня есть журнал, запрещенный для ввоза в страну. Речь шла о еженедельнике «Асахи», который мне сунул кто-то из членов клуба, пришедших в аэропорт Ханэда меня проводить, — мол, журнал только что вышел, прочтете в самолете и выбросите. Однако я так и не успел его просмотреть, рассеянно скрутил в трубку и держал в руке, когда выходил из самолета в Сеуле. Оказалось, что в этом еженедельнике была статья, порочащая Южную Корею, и только что, утром, его запретила цензура, поэтому меня подвергли строжайшему досмотру, желая узнать, нет ли у меня таких журналов и в сумке…

«Да, несладко жить в Корее», — подумал я и проникся сочувствием к дочери с зятем. Я почувствовал себя в безопасности, только оказавшись в их квартире в доме на территории американского сеттльмента.

Что касается официальной цели моего визита в Корею, то благодаря содействию зятя я на следующее же утро получил аудиенцию у одного из высокопоставленных корейских чиновников и за какой-то час сумел уладить дело. Провожая меня, чиновник пожал мне руку, улыбнулся и сказал:

— В Корее нет ни одного специалиста по Японии, но вся интеллигенция настроена по отношению к японской культуре чрезвычайно критически. Не знаю, понравится ли вам, если члены нашего ПЕН-клуба на вашей конференции будут ругать японскую культуру?