Книга о Боге

Ежедневно в час ночи меня будила госпожа Родительница, и я, не вставая с постели, до половины пятого беседовал с ней. Еще семнадцатого числа, уходя от меня, она сказала: «В горах скоро станет холодно, но ты не волнуйся, я стану ложиться рядом с тобой, чтобы ты не простудился». И она действительно проводила со мной каждую ночь, поднявшись же, расталкивала меня, говорила со мной, заставляла отвечать на вопросы. Часов в пять она удалялась, а я дремал до семи часов, затем вставал. Ложился я каждый день в одиннадцать, так что по-настоящему крепко спал не более двух часов, и вставать в семь мне было очень тяжело. В результате днем я все время клевал носом.

Поднимаясь с постели утром двадцать третьего числа, я вдруг подумал: «А о чем, собственно, мы сегодня говорили?» Вроде бы о чем-то ожесточенно спорили, но о чем именно, не помню. Беседа, которую мы вели за день до этого, двадцать второго числа, тоже произвела на меня глубокое впечатление, но содержание ее помнится очень смутно. Поскольку записывать на магнитофон эти ночные беседы невозможно, надо бы днем восстанавливать их в памяти и хотя бы вкратце записывать главное. Интересно, зачем она каждую ночь будит меня, говорит со мной целых три часа, да еще принуждает к диалогу? Что, это такой способ обучения?.. Мне очень захотелось встретиться с Каваиси и обсудить с ним свои сомнения.

Но Каваиси этим летом не приехал на дачу родителей своей невестки: в конце июля его сын с семьей уехал в Америку, фирма командировала его на три года в Нью-Йорк, где он должен был служить в банке и одновременно стажироваться по проблемам международного финансирования.

Однако часов в десять к нам неожиданно пожаловала госпожа Родительница.

Я удивился и обрадовался. Несомненно, она пришла потому, что проведала о моем решении. Я собирался рассказать ей обо всем и был готов к любым упрекам. Поэтому, когда ее неизменный спутник юноша Ито зашел в мой кабинет поздороваться, я тут же, хотя мы никогда не вели с ним задушевных разговоров, выложил ему все, о чем хотел говорить с Каваиси — и о своем принятом в результате мучительных раздумий решении, и о том, как я намереваюсь его осуществить.

И в то же мгновение раздался голос госпожи Родительницы.

— Что ж, побеседуем, — сказала она, облачилась в алое кимоно и, сев на алое сиденье в моем кабинете, сразу же заговорила: — Находясь внутри сего отрока, я услышала твой голос и возрадовалась — ну наконец-то он решился…

Какие там упреки — она не только не стала меня бранить, а, наоборот, по меньшей мере в течение часа говорила мне о том, как порадовало ее мое решение, пыталась укрепить мой дух, передавала указания Бога-Родителя. Не помня себя от радости, я даже толком не слышал, что она говорила.

Только потом, несколько раз прослушав запись этой беседы, я все понял, но здесь приведу лишь некоторые положения.

— В современных религиях, если разобраться, нет ничего, кроме догм и канонов, им они прикрываются, оправдывая свое бездействие, существуют лишь красивые обряды, к участию в которых привлекается множество людей, и это достойно сожаления. Но многие религиозным трактатам предпочитают книги, в которых человек свидетельствует о прожитой им самим жизни, повествует о своих сомнениях и страданиях. Бог и так и эдак старался объяснить тебе, что ты должен превыше всего ценить свои реальные деяния, и ты наконец прозрел…

— В последние два года ты постоянно просил, чтобы я сделала тебя здоровым, чтобы укрепила твои ноги… Знаешь, до сих пор все люди, которых считали великими, которых почитали праведниками, страдали от одиночества, у каждого были свои горести, но они умели из всего извлекать уроки и совершенствоваться духом, так и рождается великая личность, праведник… Ведь сколько ни тверди о своих недугах, сколько ни проси, чтобы тебя исцелили, на самом деле важно только одно — зачем, ради чего ты хочешь исцелиться… Одного желания быть здоровым мало для рождения личности. И мы так старались, чтобы ты это осознал, чтобы ты это понял. И когда сегодня из нутра ясиро я услышала твой голос, я так обрадовалась — ах, как хорошо, не зря я сегодня сюда пришла! Это же прекрасно, что ты обрел наконец желание укрепить свою плоть ради того, чтобы передавать людям то, что должен им передать. А иначе что толку в твоем исцелении?..